Президент России в ходе общения с правозащитниками внезапно выступил в поддержку идеи создания национального суда по правам человекам. Разбираемся, зачем это может быть нужно и чем грозит.
РЕКЛАМАПрезидент России Владимир Путин поддержал инициативу создания национального аналога ЕСПЧ. Речь об этом зашла на традиционной встрече главы государства с Советом по правам человека. «Идея сама по себе правильная», — ответил Путин, добавив, что это предложение «надо проработать», поскольку оно потребует финансовых затрат и изменений в законодательство.
Кто будет сторожить сторожей?
Идею создания российского суда по правам человека упомянул глава фонда противодействия оргпреступности и коррупции «Антимафия» Евгений Мысловский. Он говорил о «падении рейтинга уголовного правосудия», приводил в пример случаи злоупотреблений и нарушений со стороны сотрудников следственного комитета и прокуратуры:
«В обществе сложилось стойкое убеждение, что существующие в уголовно-процессуальном производстве системы не способны обеспечить надлежащий контроль за правосудием».
Рассуждая о возможных решениях этой проблемы, Мысловский сказал об аналоге ЕСПЧ, — на что и обратил внимание Путин.
Ещё один суд
Член Московской Хельсинкской группы, адвокат Каринна Москаленко, которая вела множество резонансных дел россиян в ЕСПЧ, считает эту идею «совершенно нездоровой». Она не понимает, зачем надо увеличивать количество судов в России, и сомневается, что это способно оздоровить судебную систему страны. Продублировать Европейский суд по правам человека на национальном уровне невозможно, — уверена Москаленко:
«Нет аналога Европейскому суду по правам человека, ни один суд в нашем подлунном мире не может сравниться с ним по опыту, прецедентам, наработкам, которым уже несколько десятков лет... Россия и российские граждане уже пару десятков лет рассматривают свои дела в Европейском суде и стандарты, которые установлены Европейской конвенцией, пока считаются непревзойденными.
Мы на что пытаемся намекнуть — что Россия хочет выйти из состава Совета Европы? Зачем мы тогда все свои долги заплатили, зачем мы каждый год отчитываемся об исполнении решений ЕСПЧ, — вон их сколько уже выполнено, сколько выплачено компенсаций, сколько исправлено решений и приговоров».
Каринна Москаленко надеется, что идея российского аналога ЕСПЧ будет отвергнута при подробном изучении. Если же она будет реализована, то при рассмотрении дел в Страсбурге эту судебную структуру, по словам адвоката, не будут принимать во внимание.
Аналог ЕСПЧ в СНГ
Москаленко напомнила о планах создать своеобразный аналог Европейского суда по правам человека в СНГ. «Если государства, которые ещё остаются в СНГ, захотят привести к общему знаменателю свои стандарты защиты прав человека, — это было бы разумно», — рассуждает член Московской Хельсинкской группы. Но тут же она обращает внимание на проблему сосуществования подобного суда с ЕСПЧ: «Ему надо было бы на территории СНГ либо повторять стандарты ЕСПЧ, либо противостоять им, но это совсем никуда не годится».
В 1993 г. страны Содружества утвердили положение о комиссии по правам человека, куда граждане государств могли бы обращаться с жалобами. В 2011 вице-спикер Совета Федерации Александр Торшин отметил, что этот орган так и не был создан. Он предложил тогда сформировать не просто комиссию, а суд по правам человека. По мнению сенатора, граждане стран СНГ должны иметь возможность выбирать, куда обращаться — в эту инстанцию или в ЕСПЧ.
Реформа, а не новый суд
Москаленко обращает внимание и на трудности с включением нового суда в существующую судебную систему России. По её словам, неясно, какое место в иерархии мог бы занять аналог ЕСПЧ:
«У нас есть Конституционный суд, у нас есть Верховный суд, у нас есть апелляционные и кассационные суды. Они все призваны были оздоровить ситуацию в судейском сообществе и в правосудии России.
К сожалению, на мой взгляд, судебная реформа захлебнулась. Она совсем не доведена до конца и те принципы, которые вначале судебной реформы ставились, и те критерии до сих пор не достигнуты. Нам есть что делать и в Конституционном суде, и в апелляционных, и в кассационных судах. Поэтому мне очень странно видеть такое предложение…
Видимо хотелось предложить что-нибудь в пику Ремарку. Но Ремарк — писатель, а кто пишет в пику ему… Кто создаёт аналоги ЕСПЧ в пространстве, где есть и так достаточно судов и достаточно ровно выстроенная (лишь бы она только работала) судебная система, — это непонятно. Это совсем от лукавого. Я не берусь даже подбирать эпитеты, достойные этого предложения. Я надеюсь, что эта инициатива погибнет, не родившись».
Надо проверить и подумать
На заседании Совета по правам человека был затронут целый комплекс вопросов, связанных с судебной системой и законодательством. Так Путин допустил возможность доработки закона об «иностранных агентах», подчеркнув, что его положения не должны ограничивать деятельность людей: «Нет желания хватать и не пущать, но есть желание оградить себя от вмешательства».
В ответ на предложение объявить широкую амнистию по примеру царской России президент заявил о важности «этого инструмента гуманизации», но призвал к осторожности: «Известно, чем царская Россия закончила, когда на улицах оказалось огромное количество людей, выпущенных временным правительством из-за решетки».
Говорили и о некоторых резонансных делах. Комментируя обвинения в госизмене в адрес журналиста Ивана Сафронова, глава государства заявил, что его «осудили» (следствие ещё не окончено — EN) не за профессиональную деятельность, а за действия при работе советником главы «Роскосмоса». В госкорпорации отметили после этого, что Сафронов не имел доступа к государственной тайне.
Отвечая правозащитникам, Владимир Путин предложил проверить информацию о пытках и применении насилия к фигурантам дела «Нового величия». При этом он фактически отказался от комментария по отсутствию уголовного дела об отравлении Навального, сказав, что с этим должны разбираться компетентные органы, — передаёт «Интерфакс» со ссылкой на члена СПЧ Николая Сванидзе.
РЕКЛАМАНаконец, Путин призвал осторожнее принимать ограничительные меры против крупных иностранных интернет-ресурсов, учитывая возможные последствия для России. «Любые наши ответные действия не должны идти нам самим во вред», — заявил президент.