РЕКЛАМА“Господин Горбачев, откройте эти ворота. Господин Горбачев, снесите эту стену”,- свою самую знаменитую речь американский президент Рональд Рейган произнес не в Вашингтоне или Нью-Йорке, а на фоне Берлинской стены, обращаясь к президенту СССР.
Павел Палажченко переводил переговоры и личное общение двух лидеров. Он уверяет, что Горбачев и Рейган никогда не вспоминали эту знаменитую фразу:
“Само его выступление… яркое, конечно… рассматривалось как театральный жест. И Горбачев, когда его спрашивали потом, говорил: “Мы знаем, что по первой профессии президент Рейган – актер”. Потому что было ясно, что Горбачев снести стену не может. И когда стена была снесена, это произошло по воле и по решению немцев”.
В офисе бывшего президента СССР осколок Берлинской стены сегодня на видном месте, словно один из главных трофеев. Рядом с фото немецкого канцлера Гельмута Коля.
Но четверть века тому назад ни Горбачев, ни канцлер Германии Коль не могли даже представить столь быстрого объединения Германии. А лидеров Великобритании и Франции Маргарет Тэтчер и Франсуа Миттерана такая перспектива даже пугала.
“Тэтчер, безусловно, была очень обеспокоена. Это я могу точно сказать. Я ее видел в эти месяцы, в эти годы. Я вам больше скажу: она была обеспокоена и бархатными революциями в странах Центральной Европы. Парадоксальная позиция. Потому что, конечно же, это были капиталистические революции. И уж если был сторонник настоящего, нерегулируемого капитализма, так это Тэтчер. Тем не менее, в ней сидел ген стабильности.
У Миттерана была аналогичная позиция. Он активно поддерживал нашу позицию о недопущении создания дополнительной военной инфраструктуры на территории бывшей ГДР, о неразмещении ядерного оружия, дополнительных контингентов войск, о сокращении войск Германии”, – рассказывает Павел Палажченко.
Игорь Максимычев работал в 1989 году в должности советника-посланника советского посольства в Берлине. Он вспоминает, что в Москве события начала ноября тогда совсем не воспринимались как трагедия:
“Горбачев был доволен. Тем, что наконец проблема стены ликвидирована. Ее не стало. Причем ликвидирована она усилиями ГДР. Мы не были вовлечены в эту ликвидацию и ответственности за последствия никакой не несли”.
Сегодня в Кремле иное отношение к событиям конца 80-х. Одна из главных тем политических споров в Москве – должен ли был Горбачев проявить жесткость и получить в обмен на объединение Германии письменные гарантии соблюдения интересов Москвы в Европе.
“Все эти моменты были нам обещаны, но обещаны устно. Без закрепления в документах. Без обязательств по отношению к нам. А потом оказалось, никто ничего нам не должен. А получилось то… НАТО пошло на восток? Пошло…”, – говорит Игорь Максимычев.
“Никаких заверений по поводу стран Восточной Европе в это время не могло даваться. Потому что они еще были членами Варшавского договора. Но и после того, как Варшавский договор прекратил свое существование, вопрос о вступлении этих стран в НАТО никогда не поднимался”, – отмечает Павел Палажченко.
Для кого-то геополитическая игра. Для кого-то – личная история, частично сохраненная в Музее Советской армии в Москве.
“Вот эти ПЗРК как раз стояли на вооружении на момент вывода наших войск из Германии… Но они и сейчас стоят”, – говорит
Андрей Рахманин, в 1989-м прапорщик Советской армии.
Андрей Рахманин и Александр Балашов служили в Западной группировке советских войск в ГДР. 9 ноября, в день открытия границы с ФРГ, Андрей дежурил на КПП воинской части, когда к ней подъехала группа немцев, бурно праздновавших историческое событие. Офицер вышел поговорить.
“Я сказал: “Я понимаю, что у вас такое событие, но все-таки это не место для распития”. Они говорят: “Да, у нас такая жуткая трагедия. Эти идиоты решили объединять нас с “бундесами”.Давай, выпей с нами; поддержи нас, русский офицер”, – рассказывает Андрей Рахманин.
Более сложными для военных стали следующие полгода – между условным падением стены и формальным созданием единого немецкого государства. Раньше советские солдаты в ГДР чувствовали себя союзниками, а теперь часто – оккупантами.
“Какие-то пацанчики, лет по десять, играют в войнушку. У них вместо оружия палка какая-то. И вот едет наша колонна. И они из этой палки стреляют по нам. Не очень приятно”, – говорит Александр Балашов.
Через два года полмиллиона советских военных начали уходить из Германии – уже в новую, не советскую Россию.
РЕКЛАМАСпустя четверть века сувенирные лотки на Красной площади – своего рода барометр общественных настроений. В ходу матрешки с изображением только “жестких” советских лидеров – Путин, Сталин и Ленин. Матрешку одного из главных авторов объединения Германии и большого друга Запада Михаила Горбачева найти с каждым годом все труднее.