Ана Паула Миранда, euronews:
Войны, конфликты, пытки, катастрофы… Как облегчить человеческие страдания?
Какая польза от гуманитарных миссий и дипломатических усилий? На наши вопросы отвечает президент Международного комитета Красного Креста Якоб Келленбергер.
Приветствую вас! Вы занимаете должность президента Международного комитета Красного Креста на протяжении 12-ти лет. Через несколько недель вы покинете пост. Вы лучше многих знаете, какая ситуация сложилась в Сирии. На данном этапе конфликта, что больше всего вас беспокоит?
Якоб Келленбергер:
Я — единственный руководитель гуманитарной организации, который трижды посетил Дамаск за последние 9 месяцев. Так что я в курсе, что происходит. Международный комитет Красного Креста —единственный представитель зарубежной общественности на сирийской земле. Мы были вынуждены увеличить там своё присутствие, расширить поле деятельности. Это свидетельствует о том, что потребность в нашем пребывании не уменьшается, а как раз наоборот. Боюсь, что нам и впредь понадобится увеличивать число нашего персонала в Сирии, ведь конца насилию не видно.
euronews:
Так или иначе, сирийский конфликт продемонстрировал, насколько непростыми являются взаимоотношения внутри Объединённых Наций, Совета Безопасности ООН. Не считаете ли вы, что ООН нуждается в глубокой реформе, которая бы способствовала исправлению ситуации?
Якоб Келленбергер:
Нет, нет.
euronews:
Дипломатические усилия провалились, не так ли?
Якоб Келленбергер:
Послушайте, надо всё же признать, что план Аннана, который предусматривал прекращение огня и начало политического диалога между партиями, был, как мне кажется, хорошим планом. Да, вы правы — когда мы видим очередной всплеск насилия на фоне договорённости о прекращении огня и не понимаем, кто, собственно, несёт ответственность за её нарушение… На мой взгляд, альтернатив немного: либо стороны попытаются прибегнуть к истинному политическому диалогу, или, чего я особенно боюсь, вспыхнет настоящая гражданская война.
euronews:
Но работа государственных органов парализована.
Якоб Келленбергер:
Да, но подобное происходит не впервые. Вы знаете, даже если взять пример вето Совета Безопасности по Сирии. В прошлом тоже были такие ситуации, когда страны пользовались правом вето.
euronews:
Все стороны вооруженного конфликта признали вас независимым представителем. Как вам удалось этого достичь?
Якоб Келленбергер:
Они видят, что мы не поддерживаем ни одну из сторон. Я имею в виду, что мы работаем исключительно на гуманитарной основе, ради людей, которым нужна защита и помощь. Я бы отметил такие вещи: не быть оппортунистами, иметь ясные принципы и действовать в соответствии с ними.
euronews:
Международный Красный Крест сократил свою программу в Пакистане из опасений новых похищений. Там, как в Ираке, Афганистане или Колумбии, похищения стали одним из средств ведения войны. Вы считаете, что террористы добились своего, учитывая сворачивание гуманитарной деятельности?
Якоб Келленбергер:
То, что произошло в Пакистане, очень серьёзно по двум причинам. Первая — это потеря коллег, с которыми мы работали, ответственных и отважных людей, всегда готовых помочь. Другой аспект — на то, что произошло, ты реагируешь, основываясь на том, что знаешь. Это может означать, что тебе придётся покинуть регион. Если такие вещи происходят регулярно — здесь вы правы — это может быть весьма серьёзно. Это провал, провал гуманитарной миссии, потому что итоги негативны для всех.
euronews:
Несомненно, что после атак 11 сентября борьба с терроризмом повлекла за собой ущемление прав человека. Вы сами имели трения с США по поводу Гуантанамо. Выступаете ли вы за усиление правовой защиты для жертв вооружённых конфликтов?
Якоб Келленбергер:
Были очень трудные времена и существенные противоречия, в частности, после решения Верховного суда США в 2006-м году [когда он признал, что действия американских военных противоречат и американским законам, и Женевским конвенциям — euronews].
Это решение поставило на повестку дня серьёзные правовые вопросы. Правда, что после 11 сентября определённые круги, по моему мнению, с трудом находят баланс между военной необходимостью, если можно так выразиться, и гуманностью. Происходит большая неразбериха: с одной стороны, есть шкала ценностей, но при этом, как можно видеть, безопасность — как одна из ценностей — начинает доминировать над остальными, включая свободу.
euronews:
Господин Келленбергер, применимы ли существующие правила войны к современным конфликтам?
Якоб Келленбергер:
Действительно, правила и нормы, указанные в различных договорах, тщательно разработаны для такого типа конфликтов, которые сегодня не являются доминирующими — то есть для конфликтов между государствами. В том, что касается иных форм, существуют пробелы. Определённо, есть необходимость разработать законы, касающиеся конфликтов, которые не являются войной между государствами.
euronews:
У тысяч палестинских семей, живущих на Западном берегу Иордана, близкие находятся в израильских тюрьмах. Существуют ли политические препятствия для вашей гуманитарной деятельности на Западном берегу или в Газе?
Якоб Келленбергер:
На юридическом уровне, на уровне применимости законов, существуют явные противоречия в точках зрения Израиля и Красного Креста. В самом простом случае, мы считаем, что Четвёртая Женевская конвенция применима; Израиль считает, что гуманитарное право здесь не действует. Мы посещаем тысячи заключенных, которые находятся не только в тюрьмах в Израиле, но также мы работаем и в тюрьмах на Западном Берегу и в Секторе Газа.
euronews:
Вы должны знать, что палестинские заключённые угрожают начать новую голодовку; состояние двух человек критическое. Как можно покончить с административными задержаниями палестинцев израильскими властями?
Якоб Келленбергер:
Это, собственно, сущность очень большой проблемы, имеющей место в Израиле, но сама она возникла после 11-го сентября: задержания, в интересах безопасности, лиц, которых не обвиняют в совершении преступления. Тут я должен вам сказать: было бы огромным шагом в правильном направлении, если бы мы применяли гуманитарное законодательство, так как оно требует в таких случаях наличие независимого органа, который регулярно выяснял бы, действительно ли этот человек представляет угрозу безопасности, и если нет, то его необходимо освободить.