Гость программы «Глобальный диалог» — бывший председатель Европейской комиссии Жан-Клод Юнкер.
Канцлер Германии Ангела Меркель, которая оставалась во главе правительства дольше, чем кто-либо еще из лидеров стран ЕС, скоро оставит свой пост. На время её правления пришлись кризис Еврозоны, миграционный кризис и пандемия Covid-19. А какое наследство она оставляет для Евросоюза?
Мы поговорим об этом с патриархом европейской политики, бывшим председателем Еврокомиссии Жан-Клодом Юнкером.
Эфи Куцокоста: Не могли бы вы рассказать нам о самых памятных моментах в вашей общей работе?
Жан-Клод Юнкер: У неё хорошее чувство юмора, хотя в Германии она известна как человек очень практичный и серьёзный. Она всегда имитировала коллег, в том числе меня. Но никогда в моем присутствии. Она имитировала очень искусно Саркози, Трампа и других. Прямо как настоящий артист.
— Запомнились ли вам какие-нибудь конфликты, которые у вас возникали во время всех этих кризисов?
— У меня были с ней конфликты. Конфликты, крупные споры, особенно по поводу Греции, потому что немцы, её парламентская фракция ХДС, немецкая пресса не уважали достоинство греческого народа. Поэтому я говорил ей, что Греция отличается от её представлений об этой стране.
— Вам удалось её убедить?
— Нет, хотя я старался. Я добился успеха при поддержке со стороны главным образом тогдашнего президента Франции Франсуа Олланда. И да, её собственный министр финансов Шойбле, мой добрый друг, очень проевропейски настроенный, хотел исключить Грецию на время из Еврозоны. Я был категорически против этой идеи. Она никогда не разделяла эту идею, но и не отвергала ее. Но в конце концов, так как она всегда мыслит в перспективе, г-жа Меркель поняла, что это может создать для нас проблемы с Италией и другими странами.
— Вы, как и многие другие, описываете её как прагматичного политика. А что, с вашей точки зрения, было её главным достижением и главным провалом?
— Думаю, главным провалом была её нерешительность во время греческого кризиса. Из-за её сомнений и нерешительности мы теряли время. Греция могла бы получить помощь раньше.
— А кроме Греции, что было её главным достижением? И, конечно, главная часть её наследия касается Европы.
— Крупнейшим достижением, на мой взгляд, была роль, которую она играла во время кризиса с беженцами в августе-сентябре 2015 г. Она была категорически против предложения закрыть границу между австрийским Тиролем и германской Баварией. Потому что, имея дело с кризисами, она мыслила на перспективу. Как она мне сказала в телефонном разговоре — а мы постоянно с ней поддерживали связь в августе-сентябре 15-го года, — она сказала: “что подумают о Европейском союзе в остальном мире, если мы закроем границы и что подумают в мире о Германии, если мы закроем границы, разместим на границе с Австрией армию и полицию и не пустим этих несчастных людей?” Многие их них были из Сирии, из Афганистана и других мест. Несчастные, отчаявшиеся люди. И она поступила так вопреки мнению большинства немецкого народа и большинства в своей собственной парламентской фракции ХДС. Лидер — это тот, кто может сказать нет своим собственным соратникам.
— То есть тогда она проявила лидерские качества?
— Да, она была лидером. Какое наследство она оставила Европе? Главное то, что она укоренила Германию в Европе. Она ясно дала понять гражданам Германии, что Европа — это составная часть государственных интересов Германии. Это главное, потому что после нее больше не будет не-проевропейских канцлеров.
— Заглянем в будущее. Сохранит ли Германия свое лидерство в Европе после ухода Меркель?
— В Европе нет никакого германского лидерства. Это германская точка зрения, которую разделяют греки и все другие, но страны Европейского союза никогда не находились под руководством Германии. Это не правда. Но Германия играет большую роль. Это крупнейшая страна, сильнейшая экономика, страна с наибольшим числом европейских соседей. Поэтому Германия должна играть свою роль центра континента. Германия очень близка к странам центральной и восточной Европы. Германия будет играть свою роль, кто бы ни был канцлером в Германии. Но Меркель делала это очень аккуратным, я бы сказал, умным образом. Потому что она прислушивалась ко всем странам: большим, средним и маленьким странам. Когда я был премьер-министром у меня не было ощущения, что она третирует меня с благожелательным пренебрежением. Нет, нет, нет. Она создавала у меня впечатление, что я столь же важен, как президент Соединённых Штатов.
— И, наконец, как на ваш взгляд, Европа будет выглядеть на меняющейся мировой арене?
— Мировая арена меняется, а Европейский союз меняется недостаточно. Мы не готовимся к будущему миру, к тому, что̀ нам понадобится в 2030 или 2040 гг. Я считаю, что международная роль Европейского союза должна увеличиться, в том числе международная роль евро, нашей валюты. Мы не должны слишком скромничать. Но мы и не должны поучать целый мир. Плохая привычка европейцев, оказываясь в Африке или Азии, рассказывать им, что и как делать. Им это не нравится. Роль Европы не в том, чтобы поучать других, а в том, чтобы давать пример.
— А у нас есть харизматичные лидеры, которые поведут за собой?
— Время покажет.