Виктор Орбан, Джорджа Мелони и Петр Фиала хотят иметь большее влияние на распределение руководящих должностей в ЕС, но итоги выборов играют против них.
РЕКЛАМА
Кто возглавит Европейский союз в ближайшие пять лет? Спустя десять дней после выборов этот вопрос остается без ответа.
Неофициальный саммит, состоявшийся в понедельник, не смог обеспечить необходимого прорыва, несмотря на определившуюся тройку претендентов на высшие посты: Урсула фон дер Ляйен на пост председателя Европейской комиссии, Антониу Кошта на пост председателя Европейского совета и Кайя Каллас на пост Верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности.
На бумаге этот выбор соответствует всем требованиям: политическое разнообразие, географическое распределение и гендерная сбалансированность. Это также список хорошо знакомых лиц, они вряд ли смогут преподнести какие-либо сюрпризы.
И все же сделка не состоялась. Множество двусторонних и трехсторонних встреч между тремя основными партиями — Европейской народной партией (ЕНП), социалистами и либералами — помогли преодолеть разногласия, но увязли в максималистских требованиях ЕНП.
На 27 июня назначен саммит, на котором будет предпринята новая попытка.
Тем временем начались упреки. Несколько лидеров высказали свое недовольство и разочарование тем, как ведутся переговоры.
"Воля европейского народа была проигнорирована сегодня в Брюсселе", — заявил премьер-министр Венгрии Виктор Орбан по окончании встречи в понедельник.
Орбан обрушился на ЕНП, одержавшую убедительную победу на выборах, за то, что она разделила руководящие посты с социалистами и либералами, занявшими второе и третье места соответственно.
"Им наплевать на реальность", — заявил Орбан. "Мы не должны быть наивными: они продолжат поддерживать миграцию и направят еще больше денег и оружия на войну между Россией и Украиной".
Днем позже газета Il Corriere Della Sera опубликовала статью, в которой подробно описала гнев другого лидера: Джорджи Мелони из Италии. По данным издания, премьер, позиционирующая себя как кингмейкер, возмущена тем, что ее оставили в стороне от двусторонних переговоров, и отказалась принять "заранее подготовленный" выбор без предварительного "серьезного и глубокого" обсуждения.
Затем в драку вступил третий политик, чтобы высказать свои претензии: Петр Фиала из Чехии, который провел надуманную связь между географическим положением своей страны и ее претензиями на власть.
"Правила ясны: при выдвижении кандидатур на высшие должности в европейских институтах должны соблюдаться политические и географические интересы", - написал Фиала в социальных сетях. "Чешская Республика находится в центре Европы — наш будущий портфель должен отражать это".
На обочине
Недовольство Орбана, Мелони и Фиалы объясняется одной общей чертой, которая их объединяет: никто из них не принадлежит к трем проевропейским группам —ЕНП, социалистам и либералам, — которые на протяжении десятилетий доминировали в Брюсселе.
Хотя это влияние уже не такое, как раньше, "большая коалиция" по-прежнему обладает правящим большинством в Европарламенте и контролирует Европейский совет, за столом которого заседают около 75% глав государств и правительств.
По их мнению, эти цифры достаточно сильны, чтобы сохранить традиционную тактику, согласно которой высшие должности распределяются между ЕНП, социалистами и либералами в зависимости от их результатов на выборах. Хотя этот способ работы критикуется как "закулисные сделки", лишенные прозрачности, он обеспечивает стабильность и предсказуемость в цикле разработки политики блока.
Но для Орбана, Мелони и Фиалы времена меняются.
Рост поддержки жестких и ультраправых партий на июньских выборах является для них преддверием более широкого пересмотра давно устоявшихся норм ЕС, начиная с распределения высших должностей. Их возросшие голоса должны быть услышаны и признаны с большим авторитетом, считают они.
"Результат европейских выборов очевиден: правые партии усилились, левые и либералы потеряли позиции", — сказал Орбан. "Мы не поддадимся этому! Мы объединим силы европейских правых и будем бороться против промигрантских и провоенных бюрократов".
Арифметика, однако, рисует совсем другую картину.
Хотя националисты и добились успехов, они не достигли "массовой волны" или "всплеска", которых ожидали опросы общественного мнения. В следующем законодательном органе их будет больше, но они останутся в меньшинстве. "Большая коалиция" будет иметь большинство в 400 с лишним мест — из 720 мест, — которое может превысить 450 с добавлением "зеленых", что будет достаточно для большинства.
В отличие от них, консервативная группа "Европейские консерваторы и реформисты" (ECR) и ультраправая правая группа "Идентичность и демократия" (ID) получат более 130 мест, и эта цифра может увеличиться, если в их ряды войдут несамостоятельные члены.
В Европейском совете, где политические решения принимаются на самом высоком уровне, цифры более разительны: у консерваторов два представителя — Мелони и Фиала, а у ультраправых — ни одного. Орбан не является членом ЕКР и нацелился на нее, но его кандидатура встречает сопротивление со стороны проукраинских членов группы, включая партию Фиалы.
Осознавая свою раздробленность, в группе ИД начали переговоры о создании супергруппы радикальных правых, чтобы усилить свое влияние. Однако эта попытка пока не увенчалась успехом, поскольку между силами существуют идеологические разногласия, особенно по вопросам России и Китая.
Даже если эта супергруппа возникнет и превзойдет социалистов в качестве второй по величине фракции в парламенте, это не изменит результатов выборов. Расстановка сил в парламенте и Совете останется прежней, центр наберет достаточно голосов, чтобы гарантировать, что высшие посты окажутся в руках тех, кто хочет укрепить, а не ослабить проект европейской интеграции.