Возде Брюсселя после реконструкции открывается Музей Африки. Его директор отвергает колониализм как систему управления людьми, которую практиковали бельгийцы.
В этим выходные в пригороде Брюсселя вновь открывается Королевский музей Центральной Африки. Он был построен ко Всемирной выставке 1897 года и сдержал экспонаты в основном из бельгийской колонии Конго. Перед началом 10-летней реконструкции, говорит куратор Музея, он был полон напоминаний о расовой дискриминации:
«Дикий африканец, полуголый или голый, - вот типичный пропагандистский образ Африки, - показывает Бруно Верберг. - Такой изображали Африку в начале двадцатого века бельгийскому народу».
Директор считает, что музей справился с трудной задачей: в здании, где некогда воспевались колониальные порядки, изобличить эксплуатацию коголезцев и прочие злоупотребления, допущенные посланцами метрополии:
«Мы четко заявляем теперь, что из соображений морали мы дистанцируемся от колониализма как системы, - говорит Гвидо Гриссельс. - Мы отвергаем представление о колониализме как о системе управления, которая по сей день сегодня приемлема. Нет, она аморальна».
В обновленном выставочном зале стоят теперь статуи работы конголезского скульптора.
Когда он переехал с семьёй в Брюссель, то первым делом повёл своих детей в Музей Африки, где хранятся предметы искусства его народа:
«Мне было важно показать им, что было создано в бывшем Заире, - говорит Эйму Мпане. - Я показывал все позитивное, что есть в нашей культуре».
Отношение к колонильному прошлому остается противоречивы. Бельгийцы по-прежнему больше чтят память своих предков, погибших в Конго, чем тех, кого они убивали.
«Вы не найдете города в Бельгии, где не было бы колониальной улицы, памятника или мемориальной доски, - говорит местный историк. - Так везде».
Жан-Пьер Лос добился того, что рядом с бюстом Леопольда Второго была установлена табличка с разъяснением: «За каучук и слоновую кость, торговлю которыми в значительной мере контролировал король, было заплачено конголезскими жизням».
