Кто вправе решать, кем вам быть – мужчиной или женщиной?Власти? Врачи? Или все же вы сами? Дебаты на эту тему полным ходом идут в католической
Кто вправе решать, кем вам быть – мужчиной или женщиной?Власти? Врачи? Или все же вы сами? Дебаты на эту тему полным ходом идут в католической Ирландии, где трасгендерная община ждет принятия революционного закона. Уже в ближайшее время парламент готовится дать добро документу, который позволит транссексуалам самим принимать решение о смене пола и получать после проведенных преобразований новые документы, включая свидетельство о рождении.
Сэм Блэнкси из Дублина рассказывает: “Уже ребенком я чувствовал свою непохожесть на других, но не знал, как выразить это словами.Я вообще не представлял, с какой стороны к этой проблеме подойти. Все дело было в том, что я чувствовал себя мальчиком. Соотносил себя с мальчиками, мужчинами. Я понял это позднее, начав общаться с ровесниками обоего пола…Представить, что и я стану мальчиком, я тогда не мог”.
Сэм родился.. девочкой. Однако никогда не чувствовал себя в своей тарелке в женском обличье. В 18-летнем возрасте он перешел от слово к делу; за спиной у Сэма – несколько курсов гормонотерапии и хирургические операции. Самым сложным оказалось не это, говорит Сэм, а взаимоотношения с близкими, друзьями.
Мама Сэма вспоминает: “Оглядываясь назад, я вижу множество симптомов, сигналов, которые указывали: мой ребенок отличается от других. Но тогда я и слыхом не слыхивала о возможности изменить пол. О транссексуалах тогда никто не говорил. Да, мой ребенок всегда выбирал игрушки мальчиков; мужские роли в спектаклях, мужские костюмы на тот же Хеллоуин. Ему свойственна была мальчишеская подвижность – эдакий сорванец! Но мне и в голову не приходило, что эта проблема глубже. Слова “транссексуал” просто на было в моем словаре”.
Когда половое самовосприятие человека не совпадет с его его биологическим полом, это может стать трагедией. Медики и психологи сегодня единодушны: такому человеку необходимо дать возможность исправить ошибку природы.
На практике, однако, этот путь оказывается сложным, порой – непреодолимым. Клэр Фаррел – 71 год. Во время ее юности гомосексуализм считался в Ирландии преступным отклонением, а возможность изменить пол была чем-то из области фантастики.
Клэр рассказывает: “В 50-е годы прошлого века я пыталась понять, кто я на самом деле. Я осознавала себя девочкой, но никому не могла сказать об этом, знала, что меня не поймут. В 60-е годы ситуация была немногим лучше. Именно в тот период мои родители заметили особенности моего поведения, то, что я , к примеру, переодевалась в платья, юбки. И они не могли этого понять, не могли – и все! И вот всю свою взрослую жизнь я была вынуждена одеваться как мужчина. Такой ежедневный маскарад, чтобы идти на работу… Я смогла носить платья, только выйдя на пенсию, то есть два года назад”.
Ирландия – единственная страна ЕС, не имеющая законов, регулирующих изменения пола. Ситуация вот-вот изменится. Наблюдатели убеждены: ирландское общество готово к нововведениям; недавно большинство ирландцев проголосовали за признание равноправия традиционных и однополых браков.
Сара Филипс с нетерпением ждет нового закона: “Он означает признание наконец нашего права быть собой. Государство начнет признавать меня таким же гражданином, как любого другого человека. Новый закон предоставит людям, испытывающим потребность в изменении пола, право самим решать, кем им быть – мужчиной или женщиной. То есть их желания будет достаточно, а власти должны будут выдать им документы с учетом измененного пола. Затем они смогут получить новое свидетельство о рождении, в котором будет отражен пол человека на данный момент,а не на момент появления на свет. Первое же свидетельство о рождении будет изъято из официального документооборота и передано обладателю”.
Для транссексуалов проблема свидетельства о рождении – одна из острейших. До сих пор после изменения пола они не могли изменить документ, что создавало юридические и морально-этические проблемы. Новый закон освободит их от этого груза. Важный момент: для изменения пола теперь не понадобится медицинских заключений и рекомендаций.
Брайан Геймбоун рассказывает: “В большинстве стран пойти на изменение пола можно лишь при наличии заключений от психиатра, психолога, каких-то других медицинских специалистов. А в Ирландии это требование будет снято. Это чрезвычайно важно, это действительно обеспечивает человеку полную свободу половой самоидентификации. К примеру, я – мужчина и собираюсь заявить об этом. Для подтверждения моих слов мне не нужен психиатр”.
Дональд O’ Шеа – эндокринолог, который вот уже 20 лет наблюдает пациентов-транссексуалов. По его данным, подобные ошибки пола встречаются сравнительно редко – у 1-2 процентов населения. Доктор призывает с осторожностью интерпретировать новый закон: “У меня есть некоторые возражения по пункту, отменяющему необходимость медицинского заключения. Оно действительно не нужно тем, кого я называю истинными транссексуалами. Эти люди ни при каких обстоятельствах не могу отказаться от идеи изменить пол. Но есть узкая группа пациентов с расстройствами личности, маскирующимися под транссекусальность. Поощрять таких людей на смену пола – значит навредить им”.
Доктор также возражает против требований некоторых правозащитников отменить положение закона, требующее дожидаться совершеннолетия для изменения пола: “Настоящие транссексуалы знают с самого раннего возраста, что с ними произошла какая-то ошибка. С тех пор, как ребенок начинает себя осознавать, то есть еще до пяти лет. Однако статистика показывает: среди транссексуалов, чьи особенности были подтверждены до наступления пубертата, по мере взросления от идеи изменить пол отказывается примерно 5% пациентов. А вот среди заявивших о своем желании изменить пол после совершеннолетия от этой идеи отказывается менее процента! Так что, конечно, самых юных нужно законодательно охранять”.
Сэм и его друзья по трансгендерной коммуне Дублина считают: в стране грядет настоящая революция, благодаря которой транссексуалы выйдут из тени. Когда журналисты попросили Сэма показать его детские фотографии периода до смены пола, он выбрал одну, младенческую: “Для меня младенцы – люди без пола. Вы ведь зачастую не можете сказать, кто перед вами, мальчик ли девочка, пока не посмотрите на одежду. Для меня это – самые лучшие фотографии. Смотреть и показывать другие мне сложнее. Воспоминания о детстве у меня остались хорошие, но мне странно видеть те снимки: они ведь не имеют отношения к тому человеку, которым я являюсь сегодня”.