РЕКЛАМАВ эпоху кризиса и неуверенности – есть ли место европейской идентичности? Ответ, как утверждает автор программы Нуно Пруденсио, вполне может прийти с театральных подмостков.
“Наша пьеса – об одиночестве, – говорит венгерский режиссер Каталин Шилаги, – она о том, как мы срываемся с места, стремимся куда-то в надежде, что там всё пойдёт на лад. И внезапно осознаём, что совсем одни, и цепляемся за людей, которых никогда раньше не видели.”
Пьеса называется “Венгрия” – именно эту страну персонажи покидают в поисках лучшей жизни где-то еще в Европе. Эти личные размышления приходятся на время кризиса, в том числе и в самой венгерской культуре.
“Если я оболью краской картину или разобью скульптуру, это будет преступление, за которое наказывают, – говорит Каталин. – Но ценность культуры в целом невозможно измерить, пощупать, она складывается из отношений автора и зрителя.”
Куда идет Европа в это неспокойное время? “Одна страна, много лиц” – поддержанный Еврокомиссией проект, в рамках которого группа авторов путешествует по Европе и встречается с молодыми талантами, размышляющими над тем, что же такое сегодня Европа. Именно этот проект привел в Будапешт Жана Бофана, конголезского писателя, живущего в Бельгии:
“Я лично не вижу в Европе – не скажу даже патриотизма, – а какой-то единой идентичности. Что такое быть европейцем – никто не знает. Мы работаем над этой идентичностью, точнее, ищем ее. Мы ищем Европу – вот так еще точнее. И для этого мы собираем вместе авторов – ведь до сих пор о Европе говорят в основном политики.”
Участвующие в проекте писатели собирают материал для работы над пьесой о европейской идентичности, премьера которой намечена на конец года. Жан Бофан уже нашёл вдохновивший его вопрос:
“Я, африканец, во многом изменился, приехав сюда. Мне кажется, Европа преображает тех, кто приезжает – и также, что в ней самой есть подспудное сопротивление этой метаморфозе, тому, что сюда приезжает столько людей для создания новой Европы.”
Танцовщице Валенсии Джеймс это все хорошо знакомо. Она приехала в Венгрию с Барбадоса 7 лет назад:
“Когда я только приехала, первым потрясением, конечно, был венгерский язык… Также культура мне показалась менее открытой, чем я себе представляла. У меня была масса предрассудков о том, какой должна быть европейская страна, ЕС вообще. Тут очень много разнообразия, столько культур, языков. Как мне кажется, суть европейской идентичности – именно в этом разнообразии.”
В рамках “Одной страны, много лиц” свою работу показал и Мартин Боросс. Он – театральный режиссер, поставивший перформанс о студенческих бунтах как метафоре нового баланса сил в Европе:
“Моя пьеса – о лидерстве и общности, об одиночке и об обществе. И о том, как общество стремится само контролировать, регулировать свою жизнь.”
По мнению Каталин Шилаги, “как только мы перестаем вместе размышлять об общих проблемах, люди перестают быть толерантными друг к другу, им становится всё равно, и такое безразличие чревато огромными проблемами.”
“То, что говорят политики, часто проходит мимо людей, – считает Жан Бофан. – Возможно, именно художникам удастся расшевелить европейцев, достучаться до них, узнать, чего они ждут от этой Европы, чего хотят в ней добиться.”