На сцене Парижской оперы – премьера Чайковского. Опера? Балет? И то, и другое – спектакль, объединяющий,два шедевра, как и во времена их создателя
На сцене Парижской оперы – премьера Чайковского. Опера? Балет? И то, и другое – спектакль, объединяющий,два шедевра, как и во времена их создателя. Эффект “матрешки”, когда опера перетекает в балет, а границы между жанрами и исполнителями стираются…
Сенсационная постановка – дело рук и воображения Дмитрия Чернякова, нашедшего общую концептуальную базу между “Иолантой” и “Щелкунчиком”. Стоит напомнить, что Черняков по сути вернулся к истокам: в 1892 году оба спектакля Чайковского на премьере давали в один вечер, однако вскоре развели на долгие десятилетия.
А на парижской сцене герои “Иоланты”, истории о слепой принцессе, по ходу действия пересекаются с семейством и окружением Мари из “Щелкунчика”. Это создает ряд тонких намеков и параллелей, блистательно поддержанных болгарской исполнительницей Соней Йончевой,. Она рассказывает: “Мне нужно было понять мир Иоланты: как можно не знать о существовании света, цветов, предметов и верить, что и все остальные вокруг – в том же затруднительном положении? Но все равно я сумела полюбить ее полностью, ведь девушка – такая чистая, она имеет свой собственный, защищенный, мир “.
Дирижирует “Чайковским в квадрате” Алан Альтиноглу: Об авторе музыки он говорит как о “самом западном из рускких композиторов”: “Чайковский владел французским, итальянским. В нем была какая-то западная составляющая. Русский же он в своей способности сводить воедино, комбинировать звуки. Эта лиричность, передаваемая струнными, эта поддержка духовых… Именно гармония его музыки имеет глубоко русское звучание”.
Для Сони Йончевой пение на русском оказалось первым опытом работы “в славянской опере”. Певица отмечает: “Здесь я открыла для себя звуки, которых почти не знала раньше. На этом спектакле я как дома, потому что половина отобранных для работы над представлением людей родом из постсоветских стран. Мы радуемся, когда понимаем юмор друг друга, ловим знакомые слова, которые я слышала еще в детстве. Я и вправду была как дома во время работы над спектаклем “.
Итак, опера завершается, но аплодировать рано. Выясняется что “Иоланта” … была лишь постановкой, разыгранной домочадцами Мари. Мы делаем шаг в “Щелкунчик” – и исполнительница “Иоланты” заключает девочку в объятия.
Этот переход очень ответственен для оркестра, отмечает Алан Альтиноглу: “В заключительной части, когда к Иоланте приходит способность видеть свет, музыка оркестра тоже как будто идет к свету. Именно это мы чувствуем в увертюре к “Щелкунчику”, мы слышим музыку прозрачную, легкую, почти детскую … Во время этого перехода, этой метаморфозы дирижер должен прилагать максимальные усилия”.
Спектакль идет в Париже до 1 апреля.