Еврокомиссар по внутренним рынкам Тьерри Бретон предупреждает о серьёзных последствиях пандемии для экономики всех стран без исключения и обещает, что ЕС скоро наладит небывалые объёмы производства медицинского оборудования и средств защиты.
РЕКЛАМАCOVID-19 испытывает Европу на прочность, вскрывая слабые места Союза: не хватает медицинского оборудования, нарушаются критически важные производственные цепочки, сотни тысяч людей теряют работу, а бизнес и промышленность оказываются на коленях. Солидарность стран-членов ЕС под вопросом.
Коронавирус застиг Европу врасплох, но она переходит в разворачиванию своего плана боя. Важную роль в командовании этой битвов играет комиссар ЕС по внутренним рынкам Тьерри Бретон — гость программы «Глобальный диалог».
Euronews: Кризис, который длится уже несколько недель, описывают как военные действия. Какова ваша роль, скажем так, в командовании, в разработке мер, которые ЕС принимает в ответ на эти вызовы?
Тьерри Бретон: Ни одна страна на планете не была готова в полной мере к подобному кризису. Если вы вспомните тот момент, когда мы обнаружили в конце прошлого года вирус в Китае, — тогда никто, — я говорю это совершенно искренне, — никто не воспринимал происходящее серьёзно до тех пор, пока в начале января мы не получили тревожный сигнал от Китая. Это был призыв о помощи. Мы отправили 56 тонн продуктов, масок, перчаток, всего, в том числе аппараты искусственного дыхания.
К сожалению, пандемия охватила и Европу, и весь мир. И первым делом мы должны были удостовериться, что у нас достаточно оборудования, чтобы справиться со сложившейся ситуацией. Затем нам надо было значительно увеличить объёмы производства оборудования в Европе. Я сам обращался с таким призывом ко всем производителям, и они отреагировали очень быстро, увеличив своё производство в 2-3 раза, работая круглые сутки. Но этого, конечно, было недостаточно.
EN: Насколько Евросоюз может контролировать ситуацию в странах-членах ЕС?
ТБ: Наша стратегия ясна. Мы решили, что мы будем полностью самодостаточными в вопросах оборудования и средств защиты в ближайшие несколько месяцев. Это чрезвычайно важно, потому что, конечно, это поможет нам защитить людей, причём не только сотрудников здравоохранения, но и других граждан, когда им надо будет возвращаться к работе. Мы знаем, что у них для этого будет всё необходимое.
EN: Когда вы говорите о самодостаточности, что конкретно вы имеет в виду? Медицинские изделия, которых не хватает, и аппараты искусственного дыхания, — всё это теперь будет производиться в Европе?
ТБ: Итак, мы говорим о медицинских изделиях для индивидуальной защиты, и они, я надеюсь, будут в ближайшие несколько месяцев. Тем временем, конечно, у нас есть эксперты в этих вопросах — Китай и другие. И я думаю, мы справляемся. Это была чрезвычайно сложная задача, так же, как и в других странах, — в Великобритании, а теперь в США. Но мы уверены, что в ближайшие несколько месяцев станем самодостаточными.
EN: Не могли бы вы уточнить, о каких сроках в пределах нескольких месяцев идёт речь?
ТБ: Нет, но я думаю, все согласятся с тем, что это невероятное достижение. Чтобы вы понимали: Китай и Азия способны производить 150 млн. масок в день, хотя всё было совершенно не так в феврале. И мы верим, что тоже можем сделать то, что нужно.
Что касается аппаратов искусственного дыхания, это ещё один критически важный момент. И вы совершенно правы, упомянув об этом, ведь мы знаем, что это оборудование необходимо многим пациентам, которые находятся в тяжёлом состоянии. И мы, конечно, также увеличили их производство. Этого оказалось недостаточно, так что вместе с председателем Урсулой фон дер Ляйен мы созвали представителей многих отраслей, таких как автомобильная промышленность, авиастроение, — производителей, которые потенциально могли бы наладить линии производства, чтобы расширить и увеличить объёмы поставок оборудования в Европе.
Отклик был ошеломляющим. Вот, к примеру, во Франции производство было на уровне 500 изделий в год. Сейчас же в ближайшие 50 дней консорциум собирается выпустить 10 тыс. единиц оборудования.
EN: Цены на некоторые товары подскочили и есть опасения, что цепочки поставок могут быть прерваны и в некоторых других сферах. Неужели рост цен на некоторые товары неизбежен с развитием пандемии в ЕС?
ТБ: Знаете, у нас есть очень надёжный набор средств, чтобы следить за этим. Как только мы обнаружим, что это происходит, мы тут же воспользуемся нашими полномочиями для принуждения к соблюдению правил, я без колебаний применю власть, которая у меня есть. Как вы знаете, мы разработали очень эффективный набор средств, чтобы следить за этим, для мониторинга (цен), и если мы увидим подобное, мы без колебаний используем средства принуждения, которые у меня есть в соответствии с моими полномочиями.
РЕКЛАМАEN: То есть вы можете обязать страны-члены Союза снизить цены на некоторые товары, если узнаете об этом?
ТБ: Мы сделаем всё, что в наших силах, для борьбы с аномалиями на рынке и нарушениями правил, — да.
EN: Мы получили последние данные от Европейской конфедерации профсоюзов. Согласно этим оценкам, за последние две недели из-за пандемии был потерян миллион рабочих мест. Малые и средние предприятия, как вы знаете, обеспечивают две трети рабочих мест в ЕС и, судя по тому, что мы видим, эти оценки — лишь вершина айсберга. Вы согласны?
ТБ: Я бы не стал так говорить, потому что для меня защита рабочих мест всегда была приоритетом, как это было приоритетом для всей Еврокомиссии и её председателя фон дер Ляйен. И, кстати, председатель фон дер Ляйен и Еврокомиссия создают специальный фонд, который мы называем SURE («Уверенность»), — он должен обеспечить помощь странам-членам Европейского Союза, которые нуждаются в поддержке в это непростое время. Надеюсь, это не продлится вечно, но этот фонд должен дать государствам необходимые средства, чтобы те могли предотвращать увольнения сотрудников, конечно, при этом выплачивая субсидии и поддерживая компании. И это достаточно крупный фонд, сотня миллиардов евро.
РЕКЛАМАEN: Такие страны как Испания и Италия уже на передовой. Они нуждаются в помощи больше, чем остальные. А солидарность теперь в дефиците. Германия и Нидерланды не хотят участвовать в этом, когда речь заходит о распределении долгов. Это изменится?
ТБ: Во-первых, чрезвычайно важно убедиться, что у каждой европейской страны готов свой собственный план спасения, который позволит промышленности и компаниям восстановиться во время и после кризиса. Германия уже разработала этот план, и на прошлой неделе он прошёл голосование в Бундестаге. Это огромная программа, 156 миллиардов евро, и ни у одной страны нет таких денег на это. У Германии нет денег, у Нидерландов нет денег, у Франции нет денег, у Испании... Никто, ни одна страна в ЕС не может себе позволить этот план. Им всем придется занимать деньги, в том числе Германии и Нидерландам. Ни одна страна не останется в стороне от этого кризиса.