В июне журналистское сообщество добилось освобождения московского корреспондента Ивана Голунова – редкий случай победы над российской судебной системой, потребовавший беспрецедентной солидарности. Тем временем, против его коллег в регионах тоже фабрикуются дела. Станут ли они новыми Голуновыми?
В июне журналистское сообщество добилось освобождения корреспондента «Медузы» Ивана Голунова – редкий случай победы над российской судебной системой, потребовавший беспрецедентной солидарности.
С требованиями отпустить журналиста вышли тысячи людей, за него вступились редактора влиятельных изданий, сразу три федеральные газеты вышли с одинаковой первой полосой в его поддержку. Задержанный по подозрению в сбыте наркотиков, он вышел на свободу через неделю после ареста.
Пока столичные журналисты праздновали победу, в тысячах километров от Москвы 14 июня арестовали редактора отдела «Религия» дагестанской независимой газеты «Черновик» Абдулмумина Гаджиева. Следствие обвиняет его в пособничестве терроризму, хотя сам журналист отрицает связи с группировкой «Исламское государство».
Родственники и коллеги Гаджиева считают, что дело, как и в случае с Голуновым, сфабриковано. Они выходят на одиночные пикеты и обращаются в федеральные СМИ с просьбой освещать арест журналиста, которому может грозить длительный тюремный срок. По словам заместителя редактора «Черновика» Магомеда Магомедова, несмотря на приложенные усилия, Гаджиев вряд ли станет следующим Голуновым.
«Для федеральных СМИ Кавказ – это терра инкогнита. Вы там сами разбирайтесь, а мы посмотрим по итогам, - сказал он Euronews. - Спасибо, они нас поддержали, хотя бы рассказали об этой ситуации. Но в случае в Гаджиевым [в отличие от Голунова] есть боязнь, потому что тут вопрос терроризма. А вдруг там что-то есть? Поэтому люди боятся даже говорить об этом, не то, что поддерживать».
«То, что происходит на Северном Кавказе, остается на Северном Кавказе»
Газета «Черновик» была основана в 2003 году Хаджимуратом Камаловым, смертельно раненным на пороге редакции в 2010. По словам Магомедова, независимая журналистика в Дагестане тесно связана с правозащитной деятельностью, что делает корреспондентов легкой мишенью местной ФСБ. По информации «Комитета по защите журналистов», с 1992 года в России были убиты 58 журналистов.
«Мы рассказываем истории людей, которые попадают в трудные ситуации в судах, при взаимодействии с силовыми структурами, - сказал Магомедов. - Мы пишем антикоррупционные материалы о деятельности отдельных политиков, представителей силовых структур и гражданских организаций».
По его словам, преследование Гаджиева связано с «попыткой повлиять на редакционную политику газеты и, в идеале, ее закрыть». Журналист отмечает, что интерес к Гаджиеву появился после публикации расследования убийства двух подростков – братьев Гасангусейновых во время спецоперации силовиков в 2016 году.
«После этого [публикации] у нас были некоторые неофициальные контакты с представителями дагестанской ФСБ, - сказал Магомедов. – Во время беседы, нам намекнули, что газета будет закрыта. И сейчас намекают, что Гаджиева могут выпустить в случае изменения редакционной политики».
По его словам, каждый журналист, работающий в России, сталкивается с попытками повлиять на его работу: будь то давление со стороны различных ведомств или ограничение доступа к информации. В то время, как нарушения в отношении федеральных журналистов быстро получают огласку, о ситуации в регионах, СМИ могут умолчать. «То, что происходит на Северном Кавказе, остается на Северном Кавказе», - считает Магомедов.
«Федеральные журналисты почти не пишут о проблемах региональных журналистов, не выходят на улицу с пикетами», - согласилась директор «Центра защиты прав СМИ» Галина Арапова.
«Оправдательных приговоров меньше, чем пол процента»
В 2019 году Россия заняла 149 место в рейтинге свободы прессы «Репортеров без границ». НКО сообщает о шести журналистах, находящихся за решеткой в связи со своей профессиональной деятельностью.
По словам Араповой, несмотря на то, что уголовные дела против журналистов – редкость, они «очень тревожные». «В масштабах статистики уголовных дел против журналистов не так много, но они очень тревожные. И их становится больше, чем раньше», - сказала юрист.
В середине июня в Санкт-Петербурге освободили из-под стражи редактора калининградской газеты «Новые колеса» Игоря Рудникова, обвиненного в вымогательстве. Рудников провел в СИЗО полтора года, неоднократно сообщал о применении к нему пыток. Защите удалось добиться радикального смягчения приговора.
«Дело было с нуля смоделировано, выстроено и сфабриковано Следственным комитетом и ФСБ, - считает Арапова. - Мы не ожидали, что мы сможем добиться победы. Это крайне редкий случай, исключение из общего правила».
Правозащитники указывают на сфабрикованный характер дела в отношении журналистов в большинстве случаев, но, несмотря на абсурдные обвинения, доказать невиновность подсудимого оказывается очень сложно. «Когда человек попадает в жернова судебной системы по уголовному обвинению в России, мы знаем статистику: оправдательных приговоров меньше, чем пол процента», - сказала она.
Административные дела – настоящая опасность для свободы слова
С 2012 года российские власти ввели множество ограничений, регулирующих деятельность журналистов. Помимо законов «о неуважении к власти», «защите персональных данных», и так называемого «пакета Яровой», Роскомнадзор ведет реестр запрещенных сайтов.
На данный момент в нем находятся около 200 тысяч ресурсов. По информации некоммерческой организации «Роскомсвобода», за время существования реестра, неправомерной блокировке подверглись более 10 млн. сайтов.
«Административки растут в геометрической прогрессии, - сказала Арапова. - Дела со штрафами, административными арестами, блокировками сайтов... Этого настолько много, что мы просто задыхаемся от работы».
Юрист отмечает, что именно административные, а не уголовные дела – настоящая опасность для журналистов. «Уголовное дело – это очень опасно, плохо и так далее. Но журналисты ежедневно имеют огромное количество претензий со стороны Роскомнадзора, полиции и других ведомств. Это гораздо сильнее влияет на работу, это заставляет постоянно включать самоцензуру», - добавила она.
По мнению правозащитников, менее, чем за 10 лет из органа, выдающего лицензии СМИ, Роскомнадзор превратился в мощный аппарат цензуры и контроля.
В то время, как федеральные и крупные региональные СМИ могут себе позволить защищаться от ведомства при помощи штатных юристов или дорогостоящих наемных специалистов, региональные СМИ вынуждены обращаться к правозащитникам или прекращать работу из-за непосильных штрафов и судебных разбирательств.
«Конечно, это все желание осуществлять максимальный контроль над тем, что пишется в интернете», - сказала Арапова.
«Но может, ситуация с Голуновым научит российских журналистов, что объединение усилий и проявление солидарности – это хорошо, полезно, и может защитить не только коллегу, который в эту ситуацию попал, но и их в будущем», - добавила она.