Испания возвращается на путь экономического роста, свидетельствует статистика. Для консервативного правительства это означает, что кризис позади. Но
Испания возвращается на путь экономического роста, свидетельствует статистика. Для консервативного правительства это означает, что кризис позади. Но средний класс, раздавленный сокращениями, не чувствует этого.
Программа “Репортер” поговорила с простыми испанцами в канун выборов.
Чара Мартин – пенсионерка, живет в небогатом пригороде Сарагосы. Ее пенсии едва хватает на скромную жизнь и на небольшую помощь сыну – тридцатишестилетнему компьютерному инженеру, который остался без работы. Многие ее знакомые на фоне кризиса снова взяли к себе взрослых детей или престарелых родителей – вместе выживать проще и дешевле, говорит женщина: “Наши дети – безработные. Одной моей подруге пришлось взять к себе взрослую дочь с мужем и детьми, они живут впятером. К счастью, в Испании, как и в других средиземноморских странах, семьи остаются прочными. Я имею в виду семейную солидарность: мы стараемся держаться вместе “.
Поколение молодых пенсионеров – так называют людей возраста Чары экономисты. Сегодняшние бабушки и дедушки действительно достаточно молоды, они рано начали работать и рано обзавелись детьми. Сейчася они – оплот многих оставшихся без работы, средств к существованию молодых испанцев. Которые в свою очередь не спешат создавать семью:
Чара Мартин уточняет: “Люди остаются без работы, живут благодаря помощи других, они на грани выживания. Время идет, а работы все нет. На ее поиски уходит месяцы и даже годы. Всем хочется обрести, какую-то стабильность в жизни. А получается лишь барахтанье в негативных эмоциях. Я считаю, что система, в которой мы живем, негуманна “.
В обществе растет обеспокоенность по поводу выплаты будущих пенсий, ведь система уже и сегодня слишком перегружена. Для пожилых людей бремя становится все тяжелее: частные врачи, чтобы избежать очередей в государственных больницах, слуховые аппараты, очки. А еще приходится помогать детям. “Пенсионные фонды истощились. Мы не знаем, какими будут пенсии в будущем, будут ли нам платить всю сумму, – комментирует героиня репортажа. – Сегодня у нас повсюду рекламируют частные пенсионные фонды. Но если нет работы, нет стабильного дохода, как откладывать, из чего? Мы не можем выкроить деньги, чтобы вложить в частный фонд”.
Пабло Лопес не может рассчитывать на финансовую помощь родителей. Пабло сорок один год, уже шесть месяцев он без работы. Мужчина получает лишь небольшое пособие. Его день начинается с визита в агентство “Zaragoza Activa”, где ему помогают с поисками места и советуют, как сделать резюме более привлекательным для работодателей. Людям его возраста, в свое время рано вставшим на ноги, сегодня очень сложно найти работу.
Пабло рассказывает: “Государство сегодня субсидирует предприятия, которые нанимают людей в возрасте 20-35 лет.Так власти борются с безработицей среди молодежи. Но есть еще возрастная группа от 35 до 45, которая имеет богатый опыт, но она исключена из процесса найма. На них не дают субсидий, следующий транш господдержки касается 45-летних и старше. Думаю, что людям моего возраста не уделяют должного внимания, которого мы заслуживаем “.
Пабло работал во многих отраслях, найти работу значит для него вернуться к нормальной жизни: “Безработица непосредственно влияет на качество жизни. Когда активно ищешь работу, а доходы малы (у меня это – пособие по безработице и все!), приходится экономить на всем, каждый день. Нужно откладывать деньги на самое необходимое, для меня это – аренда жилья, электричество, вода, продукты, иногда одежда … От всего остального я должен отказаться: от походов в спортзал, каких-то вылазок по выходным с друзьями, чашки кофе в баре. Это очень сложно. Понимаете, когда сидишь дома, ищещь работу, расходы все равно есть. Иначе это не жизнь”. Неутешительны перспективы на будущее и у двадцатилетних. Начо изучает право, он студент последнего курса. Среди молодежи безработица превышает пятьдесят процентов. Чтобы быть признанным юристом, Начо должен получить степень магистра. Это стоит две с половиной тысячи евро и не гарантирует трудоустройства. Он размышляет о получении степени за рубежом в надежде позднее устроиться работать там же: “Существует общее пессимистическое видение будущего. Большинство людей не верят в улучшения. Они говорят: сейчас у меня все хорошо, ну более или менее, есть жилье, родители дают мне немного денег, я учусь в университете. Если я где-то подзаработаю, денег у меня будет чуть больше. Они боятся задаться вопросом, а что их ожидает через несколько лет. И я знаю почему. Потому что если задуматься об этом, перспективы тоскливы”.
Друзья Начо тоже учатся в университете. Рауль получает степень магистра, он будущий инженер, Алехандра изучает право, Хавьер – выпускник исторического факультета. Они говорят, что у поколения их родителей возможностей было больше. Все так или иначе думают об эмиграции.
Хавьер поясняет: “Нас отличает от предыдущего поколение отсутствие возможностей. Они могли сделать выбор. Им не всегда было легко, но у них было пространство для маневра. И зарплата отличалась тоже. Когда они начинали работать, то получали оклад, который позволял быть независимым, иметь собственное жилье, пусть и арендованное. Для нас это невозможно “.
Рауль: “Если мне придется работать не по специальности, это повредит моему профессиональному становлению. Я знаю, что во многих местах требуют опыт. Если нет опыта работы по специальности, ты вынужден работать где угодно, куда возьмут. И так ты теряешь профессиональные навыки – то, чему тебя учили. Лучше тогда уехать а границу и работать там по специальности, не терять знаний, накопить опыт для сильного резюме. Альтернатива – оставаться здесь и работать только для выживания “.
Алехандра: “Если бы я могла выбирать, я бы предпочла остаться в Испании и откладывать на дальнейшую учебу. Ну разве что мне бы вдруг предложили какой-то невероятно выгодный контракт за границей, с хорошим окладом! В противном случае я, повторюсь, хочу остаться дома, подкопить денег,доучиться. Это дорого и небыстро. Зато потом с очень хорошими дипломами я быстро найду себе место за пределами Испании”.
Рауль: “Когда я учился по программе “Эразмус”, я познакомился с бельгийцем. Он также учился на инженера и сказал, что испанских инженеров считают в Бельгии – это ужасно просто! – их считают низшей кастой, потому что они готовы работать за половину, или даже за четверть зарплаты инженера в Бельгии. Видите, условия за рубежом лучше, но для эмигрантов не все так уж гладко”.
Люди так называемого “наиболее образованного поколения” Испании сейчас на пути к повторению судьбы их бабушек и дедушек, которые массово эмигрировали в шестидесятые-семидесятые годы. В первой половине 2015-ого года страна вышла на максимальный уровень оттока молодежи – Испанию оставили более пятидесяти тысяч человек.