"Не могу сказать людям, что биполярна: они перестанут мне доверять"

РЕКЛАМА

В день рождения Ван Гога - 30 марта - отмечают Всемирный день биполярного расстройства (БАР). Именно эту болезнь посмертно диагностировали у голландского художника, именно она оказала огромное влияние на его творчество и жизнь, закончившуюся суицидом. 

Долгое время существование БАР отрицали, в середине XX века его лечили электрошоком. Сегодня Мэрайя Кери, Кэтрин Зета-Джонс, Жан-Клод Ван Дамм и другие знаменитости открыто говорят о своем диагнозе, но большинство людей все еще предпочитают молчать из страха оказаться изгоями. 

Мы попросили несколько человек из разных европейских стран рассказать нам о жизни с биполярным расстройством.     

Первый депрессивный эпизод у меня случился в 15 лет. Я была постоянно подавлена, не могла просыпаться по утрам. Мне стало тяжелее общаться с людьми, я не могла сконцентрироваться, меня все время трясло.

Узнала я о том, что у меня БАР, только летом прошлого года. Сперва я ходила к разным врачам, мне говорили, что я просто не люблю себя, и выписывали антидепрессанты. К весне прошлого года мое состояние начало ухудшаться: я начала впадать в затяжную гипоманию. Гипомания – это чересчур приподнятое настроение, но еще не мания.

В тот момент я была слишком активной, мало спала, постоянно хотела чем-то заниматься. Я оставляла все деньги в магазинах, переедала... Если в депрессивном эпизоде я спала часов по 12 и не высыпалась, при гипомании я спала часов шесть и нормально себя чувствовала.

Иногда я могу срываться на близких, у меня бывают перепады настроения. Какие-то мелочи мне могут казаться очень серьезными. До того как БАР начал проявляться, у меня не было проблем с учебой. Но теперь мне приходится больше времени тратить на освоение информации, она вызывает у меня тревожность.

Людям с БАР сложно получить помощь, особенно если это не Санкт-Петербург и не Москва. В Рязани плохо с психиатрией. Никто из моих пяти врачей не мог поставить мне правильный диагноз. Старое поколение психиатров вообще не признают биполярное расстройство.

С БАР, как и с другими болезнями, нужен режим. Например, недосып может привести к депрессивному эпизоду, со мной такое было. Поэтому я стараюсь соблюдать режим, нормально спать. Физические нагрузки и медитация очень помогают.

Мои родные и друзья знают о диагнозе и поддерживают меня. Мама дает деньги на лечение, хотя не до конца понимает суть этого расстройства. Она думает, что если я пью таблетки, у меня все должно быть идеально, никаких перепадов настроения. Но в целом она меня понимает.

Я не скрываюсь, но говорю только с людьми, которые готовы к этому. Какое-то время назад я писала посты о биполярке, но потом столкнулась с непониманием людей с обычной психикой. Я поняла, что люди в моем городе еще не готовы к этому. Но мне главное, что меня понимает мое окружение. Я надеюсь, что постепенно стигматизация БАР пройдет.

Я женился, когда мне было 18, у меня есть 45-летняя дочь. В один июньский день в 1990 году я проснулся с мыслью, что жена хочет меня убить, сговорившись с дочерью и любовником жены. Это была самая настоящая паническая атака. Я был так напуган, что на несколько дней сбежал из дома.

Родные и друзья хотели знать, что со мной происходит, поэтому я обратился к психиатру. Через несколько месяцев мне поставили диагноз: "биполярное отсутствие привязанности со смешанными маниакальными эпизодами".

Я доверился врачам, хотя эти слова, записанные в моей медицинской карте психиатром и соцработником, сильно повлияли на мою и без того хрупкую психику. Я в течение 20 лет принимал разные препараты.

От биполярного расстройства рушатся отношения между телом и душой, эмоции берут вверх. Через какое-то время я понял, что убить меня хотела не жена с дочерью, а неспособность справиться с той частью жизни, которая мне не нравилась. И вместо того, чтобы решать свои проблемы рационально, я начал действовать на эмоциях.

Никто из моих родных так у меня и не спросил: "Как я могу тебе помочь?" Никто! Они все считали меня больным человеком, но с моей точки зрения, это не болезнь, а простое неудобство. С дочерью у меня сейчас нет отношений. Наломав столько дров, нужно уметь без злости оглядываться назад и стараться осуществить свои мечты. 

Я теперь работник НКО, помогаю людям с биполярным расстройством, а также стал профсоюзным деятелем. Мне нравится этим заниматься, я стараюсь не спасать жизни, а просто помогать людям чувствовать себя увереннее.

Биполярники - мощные машины. Иногда они думают, что их энергии хватит, чтобы спасти мир, а иногда впадают в глубокую депрессию.

РЕКЛАМА

Сейчас я наслаждаюсь жизнью, живу в доме на колесах, что позволяет мне навещать друзей, когда захочу. В течение целых 20 лет я пытался "выключить свет" таблетками, но цунами, бушующее внутри, я смог побороть только, когда прекратил прием препаратов.

Я считаю, что важно, чтобы о нас кто-то заботился, как если бы мы были маленькими детьми. Нам нужны забота и помощь, чтобы восстановить связь с той частью нашей личности, которая застряла в прошлом и не смогла вырасти. Также важно нас не осуждать: нам каждый день кажется, что нас осуждают.

БАР у меня проявился в возрасте 18 лет, когда я учился в медицинском вузе. У меня случился резкий спад, я боялся выходить из дома, началась немотивированная социофобия. Так как я не понимал, что происходит, я не мог продолжать учиться и ушел из вуза.

Потом начались эти качели вверх-вниз. Я долго пытался найти себя, сменил много видов деятельности: пробовал учиться разным профессиям, успел пожить в Питере, Москве, Новосибирске... Каждая маниакальная фаза начиналась с того, что я куда-то уезжал и начинал все с нуля.

Подозрения на биполярное расстройство у меня были еще задолго до официального диагноза. Диагноз мне поставили в прошлом году, летом. Серьезным стимулом обратиться к врачам стала попытка суицида летом прошлого года.

РЕКЛАМА

Когда я не знал о своем заболевании, маниакальные фазы мне представлялись некоей сверхспособностью. Мне казалось, что я настолько отличаюсь от остальных людей, понимаю больше, могу лучше! И в этом состоянии так классно находиться. Начинаешь заниматься разными делами, которые до этого тебя не интересовали, знакомишься с новыми людьми. Если это оценивать объективно, ты перерасходуешь ресурсы своего организма.

Я смог добиться стабильного состояния, только начав принимать препараты. Когда антидепрессанты начали действовать, и я понял, что чувствую то, что чувствует обычный человек. Для меня это было таким откровением, я подумал: "Как же так, я почти 28 лет своей жизни прожил, не зная, как функционируют нормальные люди"!

Мои коллеги не знают о заболевании, я не готов им сейчас об этом говорить. Хотя, конечно, есть желание открыться, но у нас любые психические расстройства сильно стигматизированы. Каким бы ни был открытым человек, общество все равно пока закрыто, к сожалению.

Мой партнер, естественно, знает об этом. Он следит за моим состоянием, помогает мне его отслеживать. Я ему очень благодарен за это. С родителями были сложности. Все мои перепады и переезды воспринимались негативно, не было понимания, что происходит. Но сейчас этой проблемы уже нет. Когда мне поставили официальный диагноз, родители сказали, что поддерживают меня.

Я живу в городе Лас Палмас на Канарских островах. Когда у меня случился первый приступ мании, мне было 24 года, я заведовала аптекой. Тогда я испытала настоящую эйфорию и решила отдать свой бизнес в чужие руки и переехать на другой остров. 

РЕКЛАМА

Друзья, встревоженные резкой сменой моего поведения, позвонили моей семье. Родственники приехали за мной и увезли домой. У меня были такие четкие симптомы маниакально-депрессивного психоза, что диагноз мне поставили по телефону. Хотя врачи не говорили мне, что со мной, вплоть до госпитализации.

Когда мой лечащий врач сказал, что у меня биполярное расстройство, с этим было очень сложно справиться. Я не могла поверить, что это могло произойти со мной. До диагноза я чувствовала себя таким же человеком, как и все остальные, а после вдруг стала человеком с психическим расстройством.

Моя семья никак на это не отреагировала. Они много лет игнорировали мою проблему. Поэтому я предпочла ухать от них подальше: у меня чувство, что они винят меня в моем расстройстве и убеждены, что я не знаю, как о себе позаботиться.

Но это не так: я годами подбирала лечение и принимала препараты. Со временем они смягчили маниакальные и депрессивные фазы. У меня были длительные периоды стабильности, которые заканчивались только от сильного стресса: смерти матери или развода с мужем.

У меня есть свои хитрости, как с этой болезнью можно научиться жить. Когда я чувствую, что приближается период депрессии, я заставляю себя ходить по пляжу и плавать в море, а если мое настроение начинает "ускоряться", я остаюсь дома. Я контролирую свое состояние.

РЕКЛАМА

Тем не менее, в обществе сильно осуждение. Я фармацевт, и не могу сказать людям, что у меня биполярное расстройство. Я знаю, что люди не поймут и перестанут мне доверять. Обществу нужно больше знать о моем диагнозе.

Я узнал о своей биполярности в 2004 году. До того в течение 10 лет мне ставили неправильный диагноз. За это время мое психическое здоровье ухудшилось, я перестал общаться с людьми, не мог устроиться на работу.

В итоге это привело к самолечению марихуаной. Это был мой способ сбежать от реальности. Кульминацией этого периода моей жизни стал вызванный наркотиками психоз, из-за которого я был настолько уязвим, что люди стали эксплуатировать меня, злоупотреблять моим доверием. Во время этого психоза меня впервые госпитализировали, но затем слишком рано выписали, и я впал в психотическую депрессию.

В октябре 2004 года я выпрыгнул из окна второго этажа и упал на голову. У меня была серьезная травма головы, мне очень повезло, что я выжил. Попытка самоубийства меня сильно изуродовала, я впал в глубокую депрессию и решил повеситься после того, как меня выписали из психиатрического отделения. Тогда же мне поставили диагноз "биполярное расстройство".

От этого наступило легкое чувство облегчения, потому что я уже какое-то время подозревал о своей  болезни. Официальный диагноз все поставил на свои места. В 2006 году мне сделали косметическую операцию, которая в значительной степени исправила мой внешний вид, и я начал заниматься волонтерством.

РЕКЛАМА

Я женат, жена поддерживает меня, у нас 18-месячная дочь. Небольшая группа друзей, знает о моем диагнозе, они поддерживают меня. Несмотря на травму, после которой я никогда не смогу полностью восстановиться, я смотрю на свое биполярное расстройство с оптимизмом. Личный опыт помогает мне в работе.