Один из главных оппозиционных белорусских лидеров Николай Статкевич рассказывает в интервью корреспонденту Euronews о нарушениях прав человека и гражданских свобод в стране.
Николай Статкевич - один из главных оппозиционных белорусских лидеров, глава белорусской социал-демократической партии "Народная Грамада". Будучи кандидатом на пост президента на выборах 2010 года, он был арестован за участие в массовых протестах против переизбрания Александра Лукашенко. Статкевич провёл в тюрьме 5 лет. В 2010-ом он был освобождён наряду с другими политическими заключенными. А в 2016 году Европейский союз снял большую часть санкций против Беларуси. В интервью корреспонденту Euronews Николай Статкевич рассказывает о нарушениях прав человека и гражданских свобод в стране. Он также объясняет, почему шаги, сделанные Евросоюзом, были неверными.
Валери Горья, Euronews: "После того, как вы вышли на свободу, Европейский Союз решил, что Беларусь продвинулась в вопросах прав человека и гражданских свобод. Вы согласны с этим?"
Николай Статкевич: "Санкций против Лукашенко не было. Были определённые ограничения на въезд, которые он периодически обходил: он ездил на курорты в Австрию и так далее. А санкций как таковых не было. Но даже имевшиеся ограничения отменили. Я плохо к этому отношусь. У нас снова есть политзаключенные, их пытают. Даже когда международные организации не признают этих людей политзаключенными, администрация тюрьмы или колонии признают их таковыми. Есть пытки, эти люди не выходят из карцеров, им создают невыносимые условия.
Что касается партии, которую я возглавляю (социал-демократическую партию "Народная грамада"), год назад я попытался дойти до протестной акции. Коллеги организовали мой побег, то есть отрыв от слежки, они спрятали меня в тайном месте. Того человека, который меня увозил, нашли. Это был Сергей Кунцевич. Его пытали электрошоком, чтобы узнать, куда он меня отвёз. Затем его задержали на два месяца, его избивали. Он вышел, теперь у него проблемы с психикой, он психически нездоров. Моего помощника по партии - Сергея Кулинича - долго били кулаками в живот, чтобы выяснить у него, где я нахожусь. Потом его посадили в тюрьму КГБ, чтобы он не смог показать следы от побоев. Когда эти следы исчезли, его отпустили. Руководительница нашей брестской организации Наталья Попкова - молодая, симпатичная женщина, ей 30 лет. После ареста, который обычно длится 15 дней, её завезли в психиатрическую больницу и требуют от докторов оставить там. Те отказываются, но пока идут переговоры, она находится в больнице".
"Сейчас ей трудно устроить жизнь в собственном городе, потому что такая информация распространяется быстро. Она здорова, но провела в больнице несколько дней... Мой коллега по Белорусскому национальному конгрессу, кандидат в президенты Владимир Некляев - самый известный из ныне живущих белорусских поэтов, ему 72. Год назад, чтобы он не попал, как и я, на "Марш Воли", спецназ задержал его в Бресте. Ему скрутили шею и передавили какой-то сосуд. Он чуть не умер в больнице, где потом говорили, что его там не было. Потом в течение года его несколько раз арестовывали. У него в тюрьме забирали лекарства, а он без них не может. Один раз я ему посоветовал: носи с собой анамнез и лекарства, чтобы они не могли отказать тебе. На суде он показал анамнез. Судья взял этот документ, спрятал и сказал, что ничего ему не давали. Так он и остался без лекарств.
Когда Некляев терял сознание в тюрьме, он, великий человек, обращался к этим "вертухаям" и говорил: "Что вы делаете? Я же могу умереть!", а ему отвечали: "Ну и хорошо".
За прошлый год меня трижды похищали: идёшь по улице, и тебе дают административный арест, его не исполняют, хотя по закону обязаны. И так можно держать человека не два месяца, как положено по закону, а сколько угодно. Когда ты нужен, стоит пройти по здешней улице 50 метров, подъезжает синий микроавтобус сотрудников ОМОН или спецназа. Они начинают врать, говоря, что тебя ищет жена. У нас уже было такое не раз: люди пропадали, а родные не знали, что думать. Так и мои родственники, мой отец, которому 92 года... Никто не был в курсе, где я. А потом оказалось, что я в тюрьме. И так случалось трижды. Первый раз это было в КГБ".
"В тот самый раз, когда я отбывал административный арест, ко мне в камеру посадили человека с туберкулёзом, при этом ему запретили говорить об этом. Они специально подобрали такую камеру, где не было вентиляции, с высокой влажностью, плесенью. К сожалению, у меня большой тюремный опыт. Я анализирую поведение людей, которые рядом со мной, чувствую их. Я сразу же понял, что что-то не так. Я провел свой "допрос", он признался, и я сделал так, чтобы его забрали, не прошло и пяти минут.
К чему я это рассказываю? К чему привёл эти примеры? Подобного раньше не было. Вы говорите про улучшения? Такого не было даже в те времена, когда людей похищали и убивали. Это беспрецедентные, новые формы репрессий. Ситуация ухудшается. Когда вы меняете эти и без того скромные ограничения, когда вы - в Европейском союзе - заводите дружбу с человеком, который убивал людей, который сейчас пытает своих оппонентов и незаконно удерживает власть над всей страной, вы показываете, что ваши идеалы и наши идеалы ничего не стоят.
Мы обращаемся к народу, говорим про свободу, демократию, а Лукашенко уверяет, что это обман. Он всё время так говорит: "демократии и свободы не существует, на Западе вам тоже врут". А потом рядом с Лукашенко встают европейские политики и дружно, хором говорят: "Мы вас обманывали, свободы и демократии нет, это все враньё, живите, как живётся".
Мы не говорим, что к нам кто-то придёт и решит наши проблемы. Но не мешайте и вы нам. Вы даёте белорусскому обществу сигнал: то, за что мы отдаём наши жизни, ничего не стоит, это обман. Мы не верим этому. Мы продолжим свою борьбу, правда делать это будет сложнее".