Американский Дейтон, штат Огайо…этот город, малоизвестный за пределами США, прославился в одночасье: 21 ноября 1995 года здесь были заключены соглашения, положившие конец гражданской войне в Республике Босния и Герцеговина. Время показало что наряду с миром, пусть и хрупким, соглашения принесли в регион новые проблемы. Об этом историческом противоречии “Евроньюс” беседут с одним из участников дейтонского процесса, бывшим представителем Боснии и Герцеговины в ООН, экс-министром иностранных дел Мухаммедом Шакирбеем. Примечательно, что, подписав соглашение в 1995 году, пятью годами позже Шакирбей подпись отозвал. Итак, что же случилось?
“Евроньюс”: “Однажды вы сказали, кажется, именно в отношении Дейтона, что плохой мир все равно лучше войны… Вы по-прежнему так считаете?”
МШ: “Да. Позвольте мне объяснить. Для моей собственной репутации, моего собственного благополучия, пожалуй, лучше был бы иной вариант – то есть хорошая война вместо плохого мира. Однако с точки зрения людей, чьи жизни подвергались угрозе, плохой, несовершенный, пусть даже несправедливый мир лучше. Хочу обратить ваше внимание: при подготовке Дейтонского соглашения, которое мы в конце концов подписали, я не был просто ведомым у больших западных держав. Я по-прежнему считаю, что Дейтон, так сказать, повинен во всех сегодняшних проблемах Боснии. Но в то же время не могу не признать, что именно это соглашение сегодня является основой мира в стране. Так что при вынесении оценок следует быть очень осторожным и не пытаться все представить в одном цвете: это предостережение прежде всего и ко мне относится, ведь я негативно относился к соглашению и даже отозвал свою подпись из документа”.
“Евроньюс”: “В ноябре 1995 года, судя по всему, конфликт перешел в новую стадию. К тому времени уже случилась трагедия в Сребренице и НАТО начал наносить удары по боснийским сербам. Почему боснийские мусульмане и хорваты не подождали логического хода событий и именно тогда подписали тогда Дейтонское соглашение?”
МШ: “Потому что не согласись мы тогда на прекращение огня, под угрозой оказались бы хорватские, а затем и боснийские силы. Нам надо было выйти на новый уровень переговоров и не дать натовцам начать бомбить своих. Разумеется, это был шантаж, мы знали об этом. Но на кону были слишком серьезные угрозы. Я, так сказать, оказался с дулом у виска: фигурально, конечно. Мне лично не угрожали, а вот мирным жителям и военным, которых я представлял – да. И мог ли я рисковать их головами, их жизнями? Вот почему я обратился к боснийским дипломатам и политикам, и Дейтон приняли – как базу для прекращения войны. Вплоть до сегодняшнего дня эти соглашения – мирный якорь, но ни в коем случае не трамплин для строительства нормальной страны. Соглашения не способны удовлетворить чаяния жителей Боснии и Герцеговины, которые мечтают стать полноценными членами евроатлантической семьи”.
“Евроньюс”: “В интервью два года назад Ричард Холбрук заявил: не будь Дейтона, “Аль-Кайда” готовила бы теракты 11 сентября в Боснии, а не в Афганистане. Ваше мнение?”
МШ: “Самое негативное! Для начала, это – неправда. Не думаю, что в тогдашних обстоятельствах “Аль-Кайда” могла бы создать базу в Боснии подобную той, которую она наладила в других местах. Разумеется, радикализация части боснийского населения моглы бы иметь место, но терроризм есть терроризм, и мы, как его жертвы, полагаю, разницу понимаем. Думаю, Ричард Холбрук пытается представить дейтонское соглашение еще и как способ снять нависавшие над США и Европой угрозы; это, с его точки зрения, должно объяснить, почему сторонам тогда был навязан именно такой тип соглашения.
Самое же, пожалуй, плохое то, что он фактически апеллирует к тем же мотивам, которыми в свое время руководствовались сербские ультранационалисты Младич и Караджич.
Они ведь думали, что всегда могут привлечь США и Европу под свои знамена, прокричав: “Давайте избавимся от мусульман в Европе”.
“Евроньюс”: “В октябре в БиГ прошли выборы, которые отражают ожидания в обществе. Так вот, выяснилось, что голосуют в стране по-прежнему исходя из этнической принадлежности. К тому же премьер-министр Республики Сербской вообще скептически относится к вопросу о единстве страны. Получается, Босния и Герцеговина обречена оставаться разделенной?”
МШ: “Знаете, не мне выносить диагноз стране. На мой взгляд, со времени моего отъезда там произошли перемены, сердце БиГ бьется, и душа, надеюсь, жива. Однако давайте поговорим о выборах, причем не с точки зрения результатов, а с точки зрения того, как они организованы. Напомню, что по Дейтонскому соглашению, по требованию Младича (которого представлял Милошевич) и под давлением западных стран мы приняли вариант, при котором выборы и политическое представительство должны осуществляться по этническому принципу. Именно в этом причина провала Дейтона в долгосрочной перепективе: этот посыл – об этническом принципе представительства – провоцирует шовинизм. И сегодня необходимо этот перекос устранить. Вот почему я отозвал свою подпись под договором через пять лет, когда увидел, к чему приводят некоторые его положения”.
“Евроньюс”: “Я правильно понимаю вас: вы поставили подпись под Дейтонским соглашением, а через пять лет ее отозвали?”
МШ: “Именно так”.
“Евроньюс”: “Позвольте тогда еще раз уточнить: а почему вы вообще подписывали этот документ?”
МШ: “Чтобы положить конец войне. Только для этого. Неслучайно ведь Сараево иногда называют Европейским Иерусалимом. Этот город, как и истинный Иерусалим, постоянно сталкивается с новыми вызовами. Сегодняшние проблемы, стоящие перед Боснией и Герцеговиной, не связаны с ее историей… нет, эти проблемы навязаны стране извне – через Дейтонские соглашения, которые, конечно, нельзя называть ошибкой, ведь войну-то они остановили, но нельзя и считать основой для развития страны в долгосрочной перспективе”.