"В Ливии ни у кого нет будущего", - говорят местные жители, а мигранты, которые оказались здесь, скорее готовы погибнуть в море, чем жить в этой стране. Как война разрушила мечты самих ливийцев и мигрантов?
РЕКЛАМА4 апреля 2019 года командующий самопровозглашенной Ливийской национальной армией фельдмаршал Халифа Хафтар отдал приказ о наступлении на Триполи. По словам Хафтара, его цель – освобождение столицы от террористов. Но силы, которые поддерживают Фаиза Сарраджа, главу признанного ООН Правительства национального согласия, назвали произошедшее попыткой госпереворота и пообещали подавить восстание.
За месяц боевых действий погибли более 400 человек. 50 тысяч были вынуждены покинуть свои дома.
Ливия погрузилась в еще больший хаос, от которого все пытаются убежать.
"Первоапрельский розыгрыш"
Куда ни взглянешь, всюду видно, что дела в Ливии обстоят очень плохо. Когда-то это было самое богатое государство Африки. Но теперь оно в руинах. Ситуация в Ливии резко изменилась после того в стране вспыхнуло народное восстание, которое поддержали силы НАТО и которое в итоге положило конец правлению Муамара Каддафи. Теперь о тех временах кто-то вспоминает с некоторой ностальгией...
8 лет назад Ваде было всего 22 года. Он присоединился к восставшим, потому что хотел перемен:
"Я не хочу превозносить Каддафи. Он был диктатором, который не сделал ничего хорошего для страны за 40 лет правления. Но все-таки лучше, чтобы у власти был один человек, чем иметь всё то, что мы видим сейчас. У меня было много надежд. Каждый раз, когда я прихожу сюда, заказываю пиво на улице, каждый раз, когда я слышу выстрелы, что-то во мне переворачивается. Мы хотели увидеть страну без Каддафи, без диктатуры, без всего такого. Но это оказался первоапрельский розыгрыш. Нас всех разыграли, мне так кажется. __После 2014 года все рухнуло – надежда, оптимизм, все это исчезло. Теперь у нас есть только война. Дети плачут, им больно. Все очень плохо. Очень плохо".
И ситуация стала еще хуже с тех пор, как вновь вспыхнувшие боевые действия достигли окраин столицы.
Стороны конфликта борются за власть, но это не несет ничего кроме смерти и разрушений. Безнадежность – вот что испытает целое поколение молодых ливийцев, у которых, как и у Вады, нет ни работы, ни идей, за которые бы им хотелось бороться. Воевать он больше не хочет, и сейчас он старается проводить время с пользой.
После того, как вновь начались боевые действия, Вада пошел работать добровольцем в лагерь, где живут просители убежища, которым удалось вырваться из центров временного содержания. Большинство из этих людей приехали в Ливию, чтобы перебраться в другие страны, но в итоге застряли здесь.
Ни Мунир, ни его жена уже не помнят, сколько времени у них ушло на дорогу из Эритреи в Ливию. Как только они приехали сюда, их поймали и отправили в центр временного содержания. И здесь их настигла война – уже третья с тех пор, как был свергнут Каддафи.
"У меня не было цели попасть в какую-то конкретную страну. Я бы поехал куда угодно, где бы меня приняли. Куда-нибудь, где безопасно, где мои дети могли бы получить образование, где я могу свободно говорить то, что думаю".
На этих любительских кадрах видно, как ополченцы, которые, предположительно, воюют на стороне Хафтара, совершают нападение на центр временного содержания беженцев и мигрантов. Мунир был здесь в тот момент и все видел своими глазами.
"К нам подошли вооруженные люди. Они отняли у нас мобильные телефоны и деньги. Нас разделили на три группы. Нападавшие начали стрелять, ранены были человек 18-20. Люди кричали. А потом нападавшие схватили пулеметы и просто усеяли все пространство пулями".
В тот день, как сообщается, были убиты 7 человек. Десятки пострадали.
Ливия не присоединилась к Конвенции о статусе беженцев от 1951 года. В этой стране нет системы предоставления убежища. В 2017 году Ливия подписала соглашение с ЕС. В соответствии с документом, всех, кто незаконно приезжает в эту страну или кто пытается пересечь Средиземное море, отправляют в центр временного содержания. Всех без исключения – в том числе беременных женщин и детей.
Сейчас 6 тысяч человек ждут добровольной репатриации или отправки в один из 26 центров содержания. По данным гуманитарных организаций, в этих центрах нарушаются права человека. Принудительная работы, пытки, а порой даже сексуальное насилие – вот, что испытывают на себе те, кто оказался в центре временного содержания. Съемочной группе Euronews удалось побывать в одном из них. Он находится всего в 30 километрах от порта Сабрата, откуда многие мигранты начинают свой путь в Европу. Здесь настолько опасно, что нас сопровождают две полицейские машины.
Безнадежность и пустые обещания
Группа охранников показала нам, как выглядит центр временного содержания беженцев, на месте которого раньше был завод по производству шин. Охранники снимали нас на камеру и говорили, куда мы можем идти, а куда нет. А еще они внимательно слушали все, что нам отвечали обитатели центра. Мигранты были очень осторожны в словах, но им очень хотелось пообщаться с нами.
"Мы жертвы, жертвы войны, нам приходится выживать. Нам нужна помощь какой-нибудь организации, не только Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, но и как-то еще структуры. Мы оказались в военной зоне. Нам нужна помощь", - говорит проситель убежища из Эритреи по имени Имутан.
РЕКЛАМАКогда мы его спросили, как с ним здесь обращаются, он тут же бросил взгляд на охранника.
"По сравнению с Бин-Гаширом здесь лучше. Мы можем свободно гулять. Но есть некоторые проблемы. Тут слишком много людей, на одном матрасе спят два человека. Но если говорить о еде и тому подобном, то все хорошо".
Имутан уехал из Эритреи два года назад. У него есть жена и пятилетний ребенок, Но Имутана с ними разлучили. С тех пор он ничего не слышал о своей семье.
- Мы хотим попасть в безопасное место. Неважно, какая страна. Главное, чтобы там было безопасно.
- Как давно ты живешь в Ливии?
РЕКЛАМА- Больше двух лет.
- Мы покинули свои страны из-за войн. Но в Ливии тоже война, так что и тут мы не в безопасности.
Сатаруссем уехал из Сомали, когда ему было 15 лет, и потом через Кению, Уганду, Южный Судан и Судан он попал в Ливию.
"Это было очень долгое путешествие. Мы провели в пути как минимум три месяца. Многие умерли, когда мы шли по Сахаре".
Нам не разрешили ни обменяться контактами с мигрантами, ни побывать в той части лагеря, где живут мужчины. Бараки, где спят женщины, переполнены. 850 человек разместились прямо на полу. Но хотя бы мужчины и женщины живут в разных бараках, а у детей есть место для игр.
РЕКЛАМА"Мы столкнулись с разными проблемами. Нет очистных сооружений, нет одеял. НПО нам много чего обещали, но воз и ныне там. Мигранты теряют терпение. Они говорят: «Нам все это нужно сейчас, вы обещали нам». Но пока мы слышим только пустые обещания. Со своей стороны мы пытаемся делать все возможное", - говорит охранник.
Задержание на неопределенный срок или заключение в тюрьму без суда – это нарушение прав человека. Я спросила сотрудника центра, знает ли о том, с какими еще формами насилия сталкиваются обитатели лагеря.
- Вы когда-нибудь видели какие-то нарушения в центре?
- Нет, я никогда ничего подобного не видел, в этом центре ничего такого не происходило.
Мигрантов мы не стали спрашивать, принуждают ли их здесь к чему-нибудь. Все равно они бы они не ответили честно. Хотя вопросов у них накопилось много. И главный из них, мучающий их больше всего: "Когда их отпустят на свободу?"
РЕКЛАМАВ окрестностях Триполи есть еще минимум четыре центра временного содержания. За последние два месяца на их территории неоднократно разворачивались бои. Гуманитарные организации бьют тревогу.
Говорит руководитель ливийской миссии организации "Врачи без границ" Сэм Тернер:
"Центры временного содержания строились не для того, чтобы в них постоянно жили люди. Сейчас это склады, на которых вместо товаров хранятся люди. Мы иногда называем эти помещения ангарами, потому что это большие открытые пространства, в которых фактически утрамбованы и заперты мигранты.
Они спят на бетонных полах, на тонких матрасах. Доступ к внешнему миру у них очень ограничен. Эти люди попали в ловушку. Они зачастую оказываются заперты в помещениях, из которых не могут выйти. Некоторые лагеря находятся прямо на линии огня. Некоторые расположены подальше от этих районов, но их обитатели тоже могут ощутить на себе, что такое военный конфликт.
Обстрелы ведутся по жилым кварталам, по ним наносятся удары с воздуха. И мы считаем, что мигранты подвергаются еще большему риску, потому что они не могут убежать, не могут спрятаться в более безопасном месте".
РЕКЛАМАЛивийские центры содержания мигрантов контролируются департаментом по борьбе с нелегальной миграцией, который, в свою очередь, подчинен Министерству внутренних дел.
Из одного ада в другой
Мы встретились с Фатхи Башагой, министром внутренних дел в правительстве Сарраджа, человеком, который "отдает приказы". Мы у него спросили, почему дела обстоят настолько плохо.
"Однажды я сравнил Ливию с больным врачом, которого просят лечить пациентов. У Ливии есть свои внутренние проблемы, после того, как государство распалось на две части, Ливия не в состоянии нормально помогать даже своим гражданам. А ЕС требует, чтобы наша страна охраняла побережье, боролась с торговцами людьми, заботилась и платила за нелегальных мигрантов в соответствии с международными стандартами. В Ливии много своих забот: проблемы терроризма, безопасности, проблемы в сфере услуг, экономические трудности".
Огромное количество различных групп борются здесь за власть и за территорию. Некоторые из них используют оружие, которое раздобыли за годы беззакония, для того, чтобы вести другой – более выгодный – бизнес. Такой, как, например, торговля людьми.
Эту девушку зовут Фатма. Она из Эритреи. Семья Фатмы несколько недель провела в неволе.
РЕКЛАМА"Они били меня. И я ничего не могла сделать. Несколько дней нас морили голодом. А ведь мне нужно было кормить детей грудью".
Мужа Фатмы до сих пор не удалось найти. Самой женщине удалось сбежать вместе с тремя дочерьми. Сейчас они живут в Триполи, в школе, которая превратилась в убежище для мигрантов. Там же живут Мунир и его семья и там же работает добровольцем Вада. Никто из них даже представить не может, как будет складываться ситуация дальше. Если - или когда - эта школа вновь откроет свои двери для учеников, беженцев и мигрантов скорее всего снова отправят в центр временного содержания.
"Беженцы попали из одного ада в другой. В Ливии сейчас ад, настоящий ад. И это чувствуют не только беженцы, но и мы сами - люди, которые жили здесь, которые здесь родились и которые тут и умрут", - говорит Вада.
Многие местные жители считают, что ответственность за происходящее в значительной мере лежит на западных странах.
"Франция – одно из государствах, поддерживающих Хафтара. Я имею в виду не французский народ, а Макрона. Кто бы здесь ни умер – это на совести Макрона. Хафтара поддерживают и три арабские страны – Египет, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, но Макрон среди них самое большое зло. Он один из тех, кто оказывал Хафтару не только политическую, но и военную поддержку", - говорит Мохамед Халиль Исса, командир бригады Ятриб.
РЕКЛАМАНас пригласили на ифтар – вечерний прием пищи мусульман во время Рамадана. Принимали нас у себя командир Мохамед Халиль-Исса и его солдаты. Они были в приподнятом настроении и хотели нам это показать.
235 бригад ополченцев из Мисраты – это одна из самых мощных военных сил в Ливии. Именно они сыграли решающую роль в битве за Сирт – город, который считался последним оплотом группировки ИГИЛ в Ливии.
По словам Халиль-Иссы, ирония заключается в том, что тех, кто в 2016 году выдворил из страны ИГИЛ, сейчас называют террористами.
Мы в доме, который был переделан в полевой госпиталь на линии фронта. Здесь Исса показывал нам многочасовые видео, на которых его войска освобождают Сирт.
"Те, кто сейчас поддерживает Хафтара, не боролись с терроризмом. Это делали мы. Мы жертвовали своими жизнями. Это была реальная война. Мы сражались семь или восемь месяцев. Были убиты более 700 человек, ранены 18 тысяч. Хафтар, ты говоришь, что борешься с терроризмом в Триполи. Вот этих ребят ты называешь террористами? Они боролись с терроризмом!"
РЕКЛАМАЭти люди говорят, что защищают свою страну и ее будущее. Они считают, что истинная цель Хафтара – при помощи военной силы стать фактическим правителем в Ливии, что разрушит надежду на демократию.
Но в то время как одни сражаются за стабильность с помощью артиллерии, другие все еще верят в политические методы.
Страна фактически разделена на две части – восток и запад. В Ливии установилось двоевластие: с одной стороны признанное ООН правительство национального согласия, с другой – Палата представителей в Тобруке, которая поддерживает Халифу Хафтара. Но месяц назад группа депутатов, несогласных с этой позицией, решила создать новый парламент, уже в Триполи.
Мы встретились с представителем этой "отколовшейся" группы парламентариев в конференц-зале в Триполи, который вполне отражает состояние ливийских политических институтов. На стенах видны дырки от пуль, в туалете нет воды, и к этому еще добавляются проблемы с электричеством.
- Я осмелюсь задать вам вопрос касательно того, что предлагает Европа. Что насчет проведения выборов?
РЕКЛАМА- Мы не эксперты, у нас нет исторического демократического опыта. При демократии вы должны принять результаты выборов – если вы не у власти, то вы в оппозиции. У нас нет таких понятий, таких терминов. Когда в прошлом году в Париже заговорили о выборах, я был глубоко потрясен. Я знал, что это будет непросто.
Через несколько дней после нашего визита в здание отеля, где проходили заседания "отколовшейся" группы парламентариев, попала ракета. Одного депутата похитили.
- Что дальше будет в Ливии?
- Есть два варианта. Пока Хафтар здесь, вряд ли возможен политический прорыв. Но если он уйдет, то тогда в нашей стране может начаться политический процесс, и потом в течение полутора-двух лет у нас пройдут выборы.
"Лучше погибнуть в море, чем жить в Ливии"
Надежда на политическое решение постепенно гаснет. Но вера в Бога помогает местным жителям и мигрантам не падать духом.
РЕКЛАМАДаниэль приехал из Эритреи. Он говорит, что домой точно не вернется. Он уже трижды пытался переплыть Средиземное море и, возможно, попробует снова:
"Я бы попытался, потому что жить в Ливии очень тяжело, очень. Если бы у меня было два варианта – умереть в море или жить в Ливии, я бы лучше погиб в море. Правда".
"Для тысяч людей Ливия – это только пересадочный пункт, из которого они дальше отправляются в другие страны. Но для многих Ливия – это конец пути", - передает из Ливии корреспондент Euronews Анелиз Боржес.
За последние пять лет в Средиземном море пропали около 20 тысяч мигрантов. Международная организация по миграции подтвердила гибель 8 тысяч из них. Многие винят в случившемся Европу.
Значительную работу по охране внешних границ ЕС доверил Ливии. При поддержке Евросоюза сотрудники ливийской береговой охраны прошли специальную подготовку, а также получили от ЕС финансирование и необходимые экипировку и оборудование. Взамен ливийцы обязаны патрулировать Средиземное море.
РЕКЛАМА"К сожалению, ЕС волнует только проблема с нелегальными мигрантами. Это ошибочный, односторонний подход. Мы верим, что наша задача гораздо больше. Мы защищаем суверенитет Ливии, боремся с нелегальной миграцией и с другими нарушениями. И когда мы боремся с нелегальной миграцией, мы не следуем каким-то европейским моделям. У нас есть свой, ливийский, подход, который намного лучше способствует миру и безопасности в регионе", - рассказывает представитель Ливийских морских сил Ген Аюб-Кассим.
Ливийцев обвиняют в том, что они бросают мигрантов и беженцев в море и угрожают им расправой. На это генерал-лейтенант Аюб-Кассим отвечает, что Ливия пытается донести до мигрантов послание.
"Мы не боремся с мигрантами. Мы боремся с так называемой "культурой миграции". Мы не хотим, чтобы эти люди думали, что могут спокойно, когда хотят, приезжать-уезжать из нашей страны".
"Здесь ни у кого нет будущего"
Евросоюз потратил около 200 миллионов евро на разработку плана, который помог бы остановить поток мигрантов из Ливии. 32 миллиона были выделены на программу подготовки для ливийской береговой охраны.
Но ливийцы говорят, что в итоге на эти деньги они смогли купить только шесть старых итальянских судов. Мы сели на одно из них, чтобы отправиться на ночное патрулирование. Мы отплыли на 60 морских миль в северо-западу от Триполи. Сотрудники береговой охраны ловят здесь торговцев людьми, а также тех, кто занимается незаконным выловом рыбы и торгует наркотиками и топливом. Но в этот раз на полпути нам пришлось вернуться назад.
РЕКЛАМА"Мы возвращаемся в Триполи из-за плохой погоды. Командир рассказывал нам о том, как мало у них средств на ведение подобных операций. Волны были не такими уж высокими, но все же нам пришлось развернуться. Большие волны, сильные ветер – это нормальные явления, когда речь заходит о патрулировании моря. Но ливийцы в таких условиях работать не могут", - говорит Анелиз Боржес.
С тех, как конфликт вспыхнул с новой силой, все больше мигрантов отправляется в опасное путешествие. За эти два месяца в Средиземном море утонули около 100 человек, почти 900 были схвачены и отправлены назад в Ливию. Они присоединятся еще к тысячам мигрантов, которые оказались в месте, выхода из которого не существует.
- Вада, ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы поступить так же, как эти люди? Сесть в лодку и уплыть?
- Всё время. Всё время. Я думал: " Если я уеду, что я буду делать? Где бы я мог работать?" Три года назад я почти сделал это. Почти.
- Почему? Что происходило в твоей голове?
РЕКЛАМА- Я задыхался. Мир становился все меньше и меньше, меня будто все теснее сжимало между двух стен. Прошло почти 10 лет, а я не сделал ни шага вперед. Я ничего не сделал в своей жизни. А мне сейчас уже 30. У меня нет дома, нет работы, я не знаю, что меня ждет в будущем.
- Ты думаешь, Ливия – это страна, которая может тебе предложить что-то в будущем?
- Если бы этой страной нормально управляли, то она могла бы всем предложить лучшее будущее. Даже беженцам. Но имеем что имеем. Сейчас ни у кого нет будущего.
Телеканал Euronews хотел взять интервью у фельдмаршала Халифы Хафтара и пообщаться с его солдатами, мы отправили соответствующий запрос, но за время подготовки фильма так и не получили ответа.