Почти год назад — если быть точным, 14 мая 2011-го, разразилось «дело ДСК» — Доминика Стросс-Кана. Скандал вызвал бурную реакцию, в частности — дискуссии о роли женщин в политике и в обществе в целом. До какой стадии дошли эти дебаты сегодня — на фоне подготовки к президентским выборам во Франции? Что насчёт полового равноправия в стране?
Узнавала наш корреспондент Ариан Тильв.
Скандал попал на страницыи экраны год назад, и вызвал весьма неоднозначную, часто сексистскую, реакцию. Один из журналистов описал произошедшее как «обжимание с горничной».
Каково сегодня положение «второго пола» из книг Симоны Бовуар?
В среднем, француженки зарабатывают на 27% меньше французов на тех же должностях. А дома на них ложится 80% забот по хозяйству, что существенно ограничивает их возможности карьеры и самореализации.
Ольга Тростянски — председатель французского отделения Европейского женского лобби. Несмотря на последние события, Ольга сохраняет оптимизм.
euronews:
«Считаете ли вы, что „дело ДСК“, если не вдаваться в детали, сделало тему гендерного равенства одной из самых обсуждаемых?»
Ольга Тростянски:
«Эта волна захватила во Франции каждого. Некоторые французские мужчины, интеллектуалы, высказывались в поддержку или защиту Доминикак Стросс-Кана. Подобные комментарии подбросили дров в кухонные разговоры. Интересно то, что и мужчины, и женщины впервые осознали существование подобного сексизма».
euronews:
«Вы регулярно публикуете результаты опросов на тему равенства полов. Можете ли вы суммировать эти результаты — что думают французы?»
Ольга Тростянски:
«Впервые французы и француженки признают, что разделяют эти сексистские стереотипы. Это неслыханно. Раньше они говорили: „это касается других, а не меня“».
В то время как лоббистские группы борются за рабочее равноправие женщин — в офисах и на заводах — другие организации борются за защиту женщин от насилия.
Ежедневно эта организация выслушивает женщин, пострадавших от насилия в семье, юных девушек, выданных замуж насильно, ставших жертвами женского обрезания.
Асма Генифи, председательница группы «Ни шлюхи, ни рабыни», удивлена тем, что «дело ДСК» не заставило кандидатов в президенты уделить внимание насилию в семье:
«Мы поражены тем, что никто из кандидатов даже не заикнулся о насилии в отношении женщин. Скандал породил дебаты о женщинах, занимал первые строки в СМИ, но никто из кандидатов даже не упомянул об этом».
Но факты очевидны. И дома, и на работе женщины сражаются за то, чтобы играть на одном поле с мужчинами. Что ещё хуже, многие из них становятся жертвами домашнего насилия. Без образования, работы и денег, они становятся узницами в собственном доме.
Асма Генифи:
«Не забывайте, что здесь, во Франции, каждые два дня женщина гибнет от побоев своего партнёра. Во Франции! В 2012 году!»
В прошлом году только в парижские филиала организации обратились 4000 женщин. Главная задача — предоставить убежище тем, кто в нём нуждается, а таких большинство.
Габриэль Апфельбаум:
«Во Франции большая проблема найти безопасное пространство для женщин. Они часто оказываются в отелях, ночлежках, в очень трудном положении, и часто за это приходится платить государству».
Здесь считают, что на самом деле едва каждая десятая женщина осмеливается придти с жалобой. Получается, что Франция — на задворках мира, когда дело касается борьбы с насилием в отношении женщин.
Дело Стросс-Кана получило громкую огласку, так почему же кандидаты молчат об этом? Неужели французам всё равно, что происходит за закрытыми дверями многих квартир?
Кристин Дельфи — социолог, специалист по взаимоотношениям полов:
«Избирателям всегда нужна видимость бурной деятельности, но при этом чтобы не предпринимать никаких реальных усилий. Вот, например, недавние действия феминисток, когда они пытались убрать обращение „мадемуазель“ из официальных документов. И я даже во многом согласна: это готовая реформа, она ничего не стоит, всё, что нужно — убрать строчку из документа. Это даже сэкономит чернила.
А теперь взглянем на Испанию. Уже последние лет 15 там, если женщина погибнет от рук своего партнёра, это немедленно попадает на первые полосы, соседи выходят на улицы, это показывают по телевизору. Во франции вы видели подобное? Нет…
Любым подвижкам в этой области мешает расизм. Антиарабский расизм заявляет, что всё зло в мире сосредоточено в арабах, сексизм в том числе. В результате, белые мужчины считают себя безупречными.
Это как утверждать, что только арабы — сексисты, только арабы устраивают массовые изнасилования, и только они становятся их жертвами. Люди запоминают такие случаи только тогда, когда женщину с арабским именем убивает мужчина с арабским именем. Только такие случаи попадают в СМИ.
Но дело в том, что большинство из 170 женщин, убитых во Франции, это не Лейлы и Шахерезады. Это Моники и Жанетты, которых убили Пьеры и Мишели…»
Акстивисты уверены, что игнорировать домашнее насилие — всё равно, что игнорировать возмутительное поведение, игнорировать преступление. Это безразличие только ухудшает ситуацию: насильники считают, что могут избежать наказания, если вообще считают свои действия преступлением, жертвы не надеются найти помощь и защиту.
Ариан Тильв, euronews:
«Борьба за равенство и против домашнего насилия остаётся пока незавершённой. Эти проблемы во Франции будут решены не скоро, вне зависимости от того, кто станет президентом».