Семье Ольги Ткаченко удалось покинуть Бучу, когда город еще был под контролем российской армии. Две недели Ольга и двое ее детей провели в подвале собственного дома, укрываясь от обстрелов. Как только был согласован "зеленый коридор", они выехали из города и помогли эвакуироваться соседям.
РЕКЛАМАСемья школьной учительницы истории Ольги Ткаченко из украинского города Буча с середины марта живет во Франции, в небольшом поселке в центральной части страны. Дети ходят в школу, Ольга ведет уроки для своих учеников через Интернет. Им удалось уехать из Бучи лишь через две недели после того, как в город вошла российская армия.
В интервью Euronews Ольга рассказала о начале войны, двух неделях, проведенных в подвале дома, эвакуации и жизни в новой стране.
"Никто не верил"
Информация о возможном нападении России 16 февраля была в СМИ, но почти никто в эти сообщения не верил. В тот день ничего не началось, и мы просто вздохнули с облегчением.
24 февраля я проснулась, стала собираться на работу, посмотрела в телефон, а там сообщения: "В Украине началась война".
Стою с кружкой кофе в руках и слышу взрывы... Испугалась, конечно. В 15 километрах от Бучи находится Гостомель, там военный городок и аэропорт. Первые ракеты летели именно туда.
В этот день объявили военное положение, и мы больше не ходили в школу – ни я, ни дети.
Не знаю о каких "националистах" россияне все время говорят. Я с ними не сталкивалась. С русским языком у меня проблем никогда не было, хотя я из русскоязычного Николаева. Да, я учу детей на украинском, но это государственный язык моей страны.
"Хочешь спрятаться от всего этого, но негде"
Через три дня после начала войны в Буче появились российские танки. Это была колонна бронетехники, которую остановили украинские военные. Несколько танков и БТР сгорели, остальные стали занимать позиции в городе.
Солдаты ездили по городу на БТРах, стреляли. Это был нечеловеческий страх: боишься подойти к окну, боишься выйти на улицу, боишься за детей. Хочется спрятаться от всего этого, но негде. Уличных боев не видели. Я прекрасно понимала, что на улицу лишний раз лучше не выходить – могут убить в любой момент. Поэтому мы все 14 дней провели в укрытии.
Ночевали с детьми в подвале, перенесли туда из квартиры большой матрас. Просыпаешься утром, и первая мысль - руки целы, ноги целы? Значит, жива. В подвале с нами находились где-то человек 40-50. Слушали радио на батарейках, обсуждали новости. В квартире были запасы еды, их хватило как раз на две недели.
У нас были два "экстренных" рюкзака – в одном лекарства и вещи, в другом еда. С пяти вечера до десяти часов утра мы все время проводили в подвале. Днем, если было тихо, поднимались домой. Первые четыре дня готовили в квартире еду, но потом отключили свет и воду. Дальше уже готовили возле подъезда на костре. Со второго дня войны все магазины перестали работать. Да и все равно от дома было страшно отходить.
Иногда, казалось, что взрывы совсем рядом. Психологическое напряжение очень сильное. Вечером засыпаешь мгновенно, хотя подвал так себе место для сна. На седьмой день я решила вырваться из города какой угодно ценой, любым способом.
В конце концов нашей 16-этажке тоже досталось – в нее попали осколки, одна квартира сгорела. Но соседние здания пострадали сильнее.
Насколько город разрушен мы увидели, когда эвакуировались – разбомбленные дома, много сгоревшей военной техники... Обычные легковые машины с надписями "дети" и "эвакуация" лежали перевернутые и обгоревшие на дорогах.
Видели мертвых. Расстрелянные легковушки, а возле них люди в обычной - невоенной - одежде. И 9-го, и 10-го марта трупы уже лежали на улице, никто их не убирал. Мы ехали далеко от печально известной Яблонской, но и у нас на Новом шоссе тоже были тела погибших.
Эвакуация: не берите чемоданы, в автобус с большим багажом не пустят
Девятого марта Украиной и Россией был согласован первый "зеленый коридор" на эвакуацию. Мы смогли уехать. Взяли только деньги, документы, одежду и немного продуктов в дорогу. Все это уместилось в три школьных рюкзака.
Когда решили эвакуироваться, нам сказали: "Не берите чемоданы, в автобусы с большим багажом не пустят; только компактное, желательно рюкзаки". Мы же не планировали уезжать на машине. Обещали, что в Бучу приедут 50 автобусов и увезут людей в Киев на железнодорожный вокзал. Мы шесть часов ждали их, у горадминистрации собралось много народа, но оказалось, что россияне автобусы не пропустили.
После этого объявили, что можно выезжать личным транспортом, и мы с соседкой, ее бабушкой, ребенком и еще одной соседкой поехали на моей машине. То есть у меня в машине находились трое детей и четыре взрослых женщины.
РЕКЛАМАДвигались очень медленно, до Белогородки проехали три российских блокпоста. На втором военные потребовали выйти из машины и открыть багажник. Сами перерыли все наши сумки, но пропустили. Когда добрались до первого украинского блокпоста, почувствовали себя в безопасности.
О том, что можно поехать во Францию я узнала только во Львове, куда мы прибыли, переночевав в Киеве. Друзья позвонили и сказали, что французы принимают беженцев и есть семья, готовая нас приютить, пока не закончатся боевые действия в Украине.
Поддержка от Франции: жилье, пособие, продукты
Во Франции много семей, которые готовы принять беженцев с Украины, даже с маленькими детьми. Предлагают проживание и питание. Наша хозяйка Вероник Рош помогла решить все бюрократические проблемы, оформить документы, подать заявление на получение временного вида на жительство, детей оформила в школу. Любые проблемы, которые возникают, мне помогает решать. Никакого дискомфорта тут я не чувствую.
Во многих городах на административных зданиях рядом с французскими флагами вывешены украинские в знак солидарности.
Поскольку приехали сюда только с тремя рюкзаками, мне и детям нашли одежду, даже подарили старенький компьютер для работы.
РЕКЛАМАИзначально я думала, что у нас будет трехмесячная виза для граждан Украины, но недавно получили временный вид на жительство на полгода. Как беженцы не оформлялись, специальный статус не получали, но я могу работать, дети ходят в школу, социальная поддержка нам тоже оказывается - выплачивается небольшое пособие, выдают продуктовые наборы.
Немного занимаюсь тут волонтерской работой: познакомилась с девушкой из Украины, которая помогает беженцам. Собираем гуманитарную помощь: медикаменты отправляем в Украину, а вещи распределяем здесь, среди тех, кто уехал от войны.
Дети хотят жить в своей стране, а не прятаться в чужой от войны
После приезда мы месяц отходили, наверное. Не разговаривали про войну вообще. Дети хотят домой, увидеть своих друзей, хотят в свою школу. Они хотят, чтобы снова была мирная жизнь. Хотят жить в своей стране, а не прятаться в чужой от войны.
Мои родители остались в Николаеве. Мы созваниваемся. Они рассказывают, что город ежедневно обстреливают. Мама с отцом решили остаться в силу возраста, хотя выехать еще можно.
Как только представится возможность мы вернемся в Украину. Там мой дом. Это моя страна, где я родилась, выросла и хочу жить дальше.
РЕКЛАМАСоседи пишут, что наш дом уцелел, где-то разбиты окна, где-то следы от пуль на балконах, одна квартира сгорела. Все не так страшно, как в некоторых соседних – там целые подъезды сгоревшие, огромные сквозные пробоины из-за попадания ракет.
После того как закончилась эвакуация и большая часть жителей Бучи выехала через "зеленые коридоры", российские военные начали занимать дома. У нас многоэтажка, пять подъездов. В домовом чате в Вайбере соседи пишут, что в первом подъезде вскрыли практически все квартиры с 1-го по 16-й этаж. Выламывали двери вместе с коробками, выносили все, что физически могли вынести. Надеюсь, что нам повезло, хотя психологически я была готова к тому, что ничего не останется; даже машину собиралась бросить, лишь бы мы с детьми оказались в безопасности.