Будущее Венесуэлы: пламенная речь оппозиционера Каприлеса

Альберто де Филиппис:

Венесуэла – страна на грани краха: инфляция около 700 процентов, голод, отсутствие безопасности, ожесточенная политическая борьба между правительством, которое не хочет отдавать власть, и оппозицией, которая требует изменений. Энрике Каприлес – один из лидеров оппозиционного движения. Экс-кандидат в президенты, сегодня он среди организаторов референдума по вопросу об отставке действующего президента Николаса Мадуро.

- Господин Каприлес, спасибо за то, что Вы сегодня с нами.

- Большое спасибо, Альберто, и добро пожаловать в Венесуэлу.

- Энрике Каприлес, что это за референдум и почему его так важно провести в этом году?

- Любого избранного чиновника, избранного народным голосованием, можно отозвать по истечении половины его мандата. Что касается президента, чей мандат длится шесть лет, как только заканчивается третий год, 20 процентов граждан Венесуэлы, зарегистрированных в качестве избирателей, могут проголосовать за или против его отставки, выражая тем самым свое мнение об этом чиновнике. Им решать, останется ли этот государственный служащий на своем посту до конца шестилетнего мандата, или покинет свой пост. Почему мы требуем референдума? Во-первых, половина мандата Мадуро подошла к концу. Во-вторых, Венесуэла переживает сегодня тяжелейший кризис за всю свою историю. Кризис случался и раньше, но то, что происходит сейчас, – это худший экономический, политический и социальный кризис в истории страны. Чего мы хотим достичь, проведя референдум? Выхода из кризиса, который должен быть осуществлен политическими мерами. Почему политическими? Потому что это правительство (а не государство само по себе), которое полностью контролирует экономику, является ответственным за самую высокую инфляцию в мире, самый жестокий голод в мире. Сегодня в Венесуэле мы стоим в бесконечных очередях за товарами первой необходимости, за едой, за лекарствами. Правительство ответственно за эту ситуацию, но оно не хочет изменений. Правительство хочет, чтобы все оставалось по-прежнему. В такой ситуации кризис может только расти. Мы настаиваем на этом референдуме, потому что мы верим в демократию, конституционный, мирный и, по моему мнению, электоральный выход из положения. Выход, к которому нас может привести только сам народ Венесуэлы.

- Но если в этом году референдум не состоится, что будет делать оппозиция?

- Я считаю, что если референдума не будет в этом году, то в Венесуэле могут начаться беспорядки, социальный взрыв или, как результат той напряженности, которая растет с каждым днем, – государственный переворот. Мы не хотим ни беспорядков, ни путча. Вот почему мы стремимся к разрешению ситуации путем, предусмотренным конституцией, – референдумом.

Биография: Энрике Каприлес

• Он венесуэльский политик и юрист
• Текущая профессия: 36-ой губернатор штата Миранда
• Создатель партии “За справедливость” и экс-кандидат в президенты

- Говоря о риске государственного переворота: армия, полиция, Вы думаете, что…

- Сотрудник полиции, член национальной гвардии, как я говорил еще до начала этого интервью, – это самые низкооплачиваемые должности на континенте. Полицейский получает 30 долларов в месяц в Венесуэле. 30 долларов! Вы знаете, сколько нужно, чтобы прокормить семью из пяти человек? 185 долларов. Как эти люди выживают? А сотрудники национальной гвардии? Если Вы спросите меня об их ситуации, то я Вам отвечу: почти каждый сотрудник полиции, каждый национальный гвардеец – это выходец из трущоб или из бедных слоев нашего населения. Они не богачи, не миллионеры. И на них тоже действует кризис. Мы в нем все живем. Эти государственные служащие не хотят задавить протест, они не хотят применять насилие по отношению к тем, кто пытается добиться изменений конституционными механизмами. Напротив. Они хотят, я в этом уверен, они тоже хотят выборов. Они знают, что выборы сменят правительство и что мы сможем вернуть себе Венесуэлу. У этой страны нет будущего с Мадуро. За границей вы должны это знать. Правительство, которое проигрывает на выборах в декабре, чуть больше, чем шесть месяцев назад. Они проиграли, но продолжают идти тем же путем. Знаете, что они говорят, чтобы объяснить экономический кризис? Что идет экономическая война. С кем? Вы действительно верите, что то, что происходит с Венесуэлой, как-то связано с США или любой другой страной на Земле? Нет. Проблема в том, что мы живем в Венесуэле. Они совершали махинации, воровали, они уничтожили производительность этой страны. Они украли самое большое количество доходов от нефти за всю историю Венесуэлы. Миллиарды долларов были инвестированы на развитие Венесуэлы в течение последних лет. Где эти деньги? Где наши ресурсы? Почему сегодня мы голодаем в Венесуэле? Знаете, что здесь ест обычный человек? Манго. Это то, что ест большая часть населения нашей страны. Манго. Еще несколько лет назад невозможно было представить, что люди будут голодать. Но голод пришел. Он пришел и растет день ото дня. Что мы можем сделать? Мы должны добиться изменений, потому что не верим в хаос.

- Если бы Вы стали президентом, какими были бы Ваши первые шаги? Прежде всего, в экономике. Вы попросили бы помощи МВФ?

- Многие люди за рубежом думают: у Венесуэлы есть только нефть. Это не так. Если вы узнаете немного мою страну, то увидите, что у Венесуэлы достаточно территорий, чтобы вырастить необходимый ей урожай. У Венесуэлы есть газ. Золото, у нас есть шахты, у нас один из самых высоких запасов колтана в мире. У нас самый большой запас питьевой воды на планете. Венесуэла может развивать туризм. И я это говорю не потому, что я отсюда, потому что тогда Вы бы сказали: очевидно, в Венесуэле есть все. Но, чтобы иметь работоспособную экономику, нужно чем-то обладать. Инвесторы со всего мира ждут перемен в Венесуэле, чтобы инвестировать в ее экономику. Венесуэла должна быть восстановлена. В этой стране есть бесконечные возможности, чтобы начать свой бизнес, создать рабочие места, создать возможности для населения. У нас совсем не большое население в 30 миллионов человек, но у нас самые большие нефтяные запасы на Земле. Потенциально мы крайне сильны. Сегодняшняя проблема имеет политические корни. Вы должны понять. Эта проблема должна быть разрешена политическим способом. У нас есть только один шанс победить этот политический кризис, и вы должны понять это в Европе, я уже дважды говорил это бывшему премьер-министру Сапатеро: в Венесуэле больше нет диалога. В последние несколько лет нам предлагали только постоянную конфронтацию, не диалог. Здесь у нас нет той культуры диалога, которая есть у вас в Европе. В Европе вы видите, что происходит в национальных парламентах. Они говорят друг с другом. Где должен происходить диалог? В парламенте. После него мы голосуем, но голосование должно быть основано на диалоге. Чтобы заниматься политикой. Тут мы не занимаемся политикой. Все, что у нас осталось, это то, что люди голосуют. Люди должны выбирать. Они должны решать. Почему правительство хочет сидеть вокруг стола? Потому что они не хотят голосования за отставку. Но 2,6 миллионов граждан, высказавшихся за референдум, – это не пустой звук. Это недопустимо. Я еще раз вынужден сказать: мы не собираемся нарушать конституцию – высший властный институт в этой стране.

- Если бы Вы были президентом, каковы были бы отношения со странами-побратимами, такими как Куба?

- Кастро воспользовался нами. Когда Куба увидела, как Венесуэла обанкротилась, осталась без ресурсов, что они сделали? Они начали вести переговоры с американцами. И вот Куба сделала это. Мир хочет инвестировать в экономику Кубы. Так что если Вы спрашиваете меня об отношениях с Кубой, то я Вам отвечу: если бы я был ответственным за принятие этого решения, то я бы отказал Кубе в бесплатной нефти. Почему? А почему мы должны отдавать бесплатно нашу нефть, если в нашей собственной стране 80 процентов живут за порогом бедности? Почему мы должны отдавать нашу нефть? Для чего? Чтобы о нас были хорошего мнения? Чтобы иметь друзей? Думаете, друзей можно купить? Друзья остаются с вами и в хорошие, и в плохие периоды. Наши народы объединены историей. Мы живем на одном континенте. Мы латиноамериканцы, но вы не можете просить меня о том, чтобы Венесуэла отдавала кому-то свои ресурсы. Мы не можем. Прежде всего, нам нужен “свет в собственном доме”. Мы не можем жить “в темноте и освещать улицу”. Для чего? Для солидарности при голосовании в ОАГ? Для солидарности на международной арене? С этим покончено. Когда я говорю, что ресурсы – это ключ к процветанию, я действительно считаю, что мы можем подняться с колен за год. Как? Работая с собственной промышленной отраслью. Как мы можем это сделать? Используя нефть, не воруя и не отдавая ее. Мы должны использовать ее, чтобы диверсифицировать нашу экономику. В течение года мы можем освободить наши ресурсы, чтобы импортировать еду, восстановить другие секторы. Чтобы обновить нашу экономику.

- Есть ли что-то такое, что Вы бы хотели или могли сохранить от чавизма?

- Чавизм – это только президент Чавес. Вот что я думаю. Это не значит, что его последователи не должны быть представлены во власти. Они будут в ней представлены. Но что мы можем сказать сегодня в защиту этой так называемой революции? Главной целью Чавеса была борьба с бедностью. Семнадцать лет спустя что происходит с бедностью в Венесуэле? Хотите знать? Она еще выше. Сегодня еще больше бедняков, чем раньше.

- Венесуэла считается одной из самых опасных стран в мире. Что с этим можно сделать? С тем, что касается, например, безнаказанности бандитов, преступников.

- Среди десяти самых опасных городов в мире три принадлежат Венесуэле и первый из них Каракас. Это драма, от которой страдают все жители Венесуэлы. Мы в огромном кризисе, только в прошлом году были убиты 27 тысяч человек. Но если Вы спросите у гражданина Венесуэлы, какова его главная проблема, он ответит – экономика. Несмотря на насилие, в котором мы живем, главная проблема каждого – экономика. Но я хочу ответить на Ваш вопрос: как бы я исправил это положение вещей? Придется кое-что поменять. Необходимо изменить способ, которым приводится в исполнение правосудие, адвокат не должен быть единственным авторитетом, нужно сделать полицию сильнее, необходимо улучшить образовательные программы – у нас три миллиона детей не ходят в школу. Это страна, в которой у молодых людей нет никаких возможностей роста. Но, чтобы исправить это, нужно желание. Целое государство вместе с народом должны приложить усилия. Лично я верю в то, что правительство просто не хочет решать проблему с безопасностью. Это правительство хочет анархии в обществе. В конце дня гражданин этой страны слаб. Он запирает сам себя в доме, который считает собственной тюрьмой, и у него одна надежда – на правительство. Потому что у правительства есть сила. Этот тип властной системы построен на климате насилия и безнаказанности. Потому что это то, что делает граждан слабыми. А слабый гражданин не потребует от правительства соблюдения конституции. В этой стране всем заправляет автократическая, авторитарная власть, вот с чем мы имеем дело в сегодняшней Венесуэле.

- Из идеологических соображений Венесуэла закрывает глаза на присутствие на своей территории таких повстанческих формирований, как ФАРК. Что Вы думаете об этом?

- Их следует называть, Вы, наверное, знаете, военизированными группировками. Они и в Каракасе, и в других регионах. Их называют “колективос” – “социальными работниками”, но это вовсе не отражает их истинной сути. Это группы абсолютно вне закона. Это не силовики, у них нет униформы. Это просто коммандос, защищаемые властью. И они являются частью системы, в которой мы живем.

- Чавес был очень щедр с большинством населения. Многие считают, что его царственное поведение сломало истинный дух народа Венесуэлы.

- Сегодня у нас почти ничего не осталось. Правительство уничтожило систему здравоохранения, образования, программа, которая должна была дать каждому крышу над головой, – это ложь. Они не построили и миллиона домов. Это одна большая ложь, и именно поэтому они не хотят менять закон, потому что этот новый закон покажет, сколько домов было на самом деле построено за эти годы в Венесуэле. Как мы можем вернуть себе страну? Работать. Я верю, что большинство людей это прекрасно понимают. Многие привыкли к системе, которая не считает работу чем-то значимым. Но мы можем вернуть ей значимость. Гражданин Венесуэлы трудолюбив. Мы не ленивы. Вот почему я говорю Вам: не верьте тому, что говорит правительство. Не думайте, что власть и народ – это одно и то же. Мы не похожи на наше правительство.

- Что бы Вы хотели сказать левым из Европы и мира, поддерживающим это правительство?

- Я приглашаю их в Венесуэлу. Я встречу их тут. Я хочу, чтобы Вы меня правильно поняли. Я не консерватор, и я не верю, что в Венесуэле когда-либо был конфликт между правыми и левыми. Это всего лишь отговорка. За этим стоит нечто иное. У Венесуэлы никогда не было правого правительства. Сердце Венесуэлы не с правой стороны, если Вы хотите обсудить идеологические вопросы. Не спрашивайте меня, спросите граждан этой страны, левые они или консерваторы. Проблема Венесуэлы не в идеологии. Наше правительство называет себя левым, но действует, как крайне правое. Когда вы их слушаете, вы понимаете, насколько они консервативны. И это так называемое левое правительство? Это ложь. Мне бы хотелось прояснить еще кое-что. Я приглашаю всех левых иностранцев в Венесуэлу. Приезжайте к нам. Я встречу вас и покажу вам то, что никогда не покажет вам правительство. Я покажу вам правду. Я приведу вас в трущобы, а не в президентский дворец, куда вас обычно водят представители власти. Чиновники показывают им приятные места, мыльные пузыри. Это так типично для нашего правительства. Оно живет в отрыве от реальной жизни и пытается доказать миру, что вот эти мыльные пузыри и есть действительность. Приезжайте к нам. Не бойтесь. Не запирайте себя в красивом офисе с кондиционером.
Приезжайте в Венесуэлу и посмотрите на нашу реальность. Я хочу добавить только одну вещь. Не существует никакого международного заговора империй против левых правительств Латинской Америки. Это ложь. Наши правительства всего лишь хотят спрятаться за идеологией, чтобы избежать обвинений в коррупции. Коррупция – это плохо. И не важно, правые воруют или левые. Коррупция – это раковая опухоль. Мы не можем принять или терпеть ее. Сегодняшняя Венесуэла страдает от нехватки продовольствия, лекарств, у нас самая неконкурентоспособная экономика в мире и самый высокий в мире уровень коррупции. Мы на последних позициях в списке прозрачности. У нас есть только коррупция и никакой прозрачности.

- Но Вы верите в будущее?

- Я оптимист.