Снятие санкций с Ирана поможет вернуть этой стране её былое процветание. Этот путь занял несколько десятилетий. Исторический контекст соглашения прокомментировал профессор политологии Тегеранского уни
РЕКЛАМАСомнения в отношении характера ядерной программы Ирана появились в 2002 году. Тогда были сделаны снимки из космоса, на которых обнаружили два нигде не задекларированных ядерных объекта. Это подземный завод по обогащению урана в Натанзе и тяжеловодный реактор в Араке. Вместе они могли бы производить значительное количество плутония. Их эксплуатация, засекреченная ещё с 1984 года, могла служить военным целям.
В декабре 2003 представитель Ирана в МАГАТЭ Али Акбар Салехи и глава агентства Мухаммед эль-Барадеи подписали дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия. Это позволило осуществлять инспекции на всех объектах Ирана.
В 2004 году была достигнута договорённость с Францией, Германией и Великобританией о приостановке обогащения урана. Президент Мохаммад Хатами подписал дорожную карту с главой МАГАТЭ. Но в августе 2005 года, Тегеран нарушает соглашение с европейской “тройкой” и объявляет о решении вновь начать обогащение урана в ядерном центре в Исфахане. ЕС пригрозил тем, что обратится в Совбез ООН.
Выборы Махмуда Ахмадинежада президентом Ирана открыли новую эру споров и разногласий. В апреле 2006 года Ахмадинежад торжественно объявил, что Иран присоединяется к клубу ядерных держав, что он имеет возможность производить обогащенный уран в качестве топлива для своих АЭС. Совет Безопасности потребовал прекратить обогащение, но Иран отказался.
В декабре 2006 года Совет Безопасности единогласно одобрил первый пакет санкций, запрещающих продажу Тегерану технологий, поскольку он может использовать их для своих ядерных и ракетных программ.
За 5 лет противостояния анти-иранские санкции были расширены. В 2010 году Ахмадинеджад приказал обогащать уран до уровня 20%. Через 2 года МАГАТЭ предупредила, что в распоряжении Ирана уже более СТА килограммов урана, т.е. половина того, что требуется для производства ядерной бомбы.
Избрание в 2013 году президентом Ирана умеренного политика Хасана Рохани дало возможность найти дипломатическое решение проблемы. В Сентябре 2013 года Рохани, находившийся в Нью-Йорке для участия в Генеральной Ассамблее ООН, позвонил Бараку Обаме.
“У же сам тот факт, что разговор глав Ирана и США состоялся впервые с 1979 года подчёркивает чувство глубокого недоверия между нашими странами, но также даёт надежду на выход из этого сложного периода,” – заявил по этому поводу Барак Обама.
В ноябре 2013 группа “5+1” (то есть Иран в компании Китая, России, США, Германии и Великобритании) приходит к промежуточному соглашению по возобновлению переговоров. Совместное решение отложено сначала до июля прошлого года, затем до ноября – всякий раз сторонам не хватает времени для переговоров.
Наконец, 2 апреля 2015 в Лозанне стороны приходят к компромиссному соглашению. Его подписание затягивается ещё на несколько месяцев, позднее установленного на 30 июня “крайнего срока”.
На вопросы “Евроньюс” ответил профессор политологии Тегеранского университета Садех Зибакалам.
“Евроньюс”:
“После практически двенадцати лет конфликта вокруг иранской ядерной программы стороны наконец пришли к историческому соглашению. По вашему мнению, откроет ли эта договорённость путь для реинтеграции Ирана в международное сообщество и, в особенности, для нормализации отношений с США?”
Садех Зибакалам:
“Это как раз и есть важнейшая сторона этого соглашения с Западом по ядерной программе Ирана, в этом – историческое значение даты 14 июля 2015 года. Думаю, что грядущие поколения будут вспоминать этот день как поворотную точку в истории иранской революции… День, когда Иран возобновил мирные отношения с другими странами, с Европой, с Соединёнными Штатами. День, когда Иран сделал серьёзный шаг прочь от революционного радикализма, при котором страна продолжала желать смерти другим странам, народам или цивилизациям.”
“Евроньюс”:
“Многие в Иране ожидали этого соглашения и сегодня его особенно приветствуют, поскольку оно поможет избавиться от экономических санкций. В этом новом контексте, сможет ли правительство Хасана Рохани сдержать экономические и политические обещания?”
Садех Зибакалам:
“Думаю, что для молодого, пост-революционного поколения, экономические последствия этого решения не столь важны как долгожданная нормализация отношений Ирана с остальным миром. У молодого поколения иной взгляд на вещи, они не сомневались, что соглашение будет достигнуто. Их ожидания наконец-то оправдались – и это серьёзно поможет кабинету господина Рохани, ведь под его руководством страна вновь обрела мир, счастье и улыбки на лицах, а отношения с остальным миром наконец вновь становятся дружественными.”
“Евроньюс”:
“Многие эксперты, и Вы в их числе, не раз задавались вопросом экономической целесообразности обогащения урана. Считаете ли Вы сегодня, что Иран извлёк какую-то выгоду из инвестиций в урановую отрасль? Ведь в неё были вложены десятки миллиардов долларов…”
Садех Зибакалам:
“Этот же вопрос можно задать о многих других аспектах иранской политики за последние 36 лет. Вы можете спросить, что может дать Ирану враждебное отношение к Западу, к США и к Европе? Увы, остаётся только констатировать, что идеология, которая господствовала в период противостояния из-за ядерного вопроса, нанесла большой вред национальным интересам Ирана и иранской экономике. Мы понесли убытки в размере миллиардов долларов прямых или косвенных потерь из-за санкций, которые были наложены в следствии работы над ядерной программой. Как вообще тут можно говорить о какой-либо выгоде для Ирана?”
“Евроньюс”:
“Активисты гражданского общества в Иране ожидают улучшение ситуации с правами человека, это касается особенно равноправия женщин. Вслед за соглашением по урану, пойдёт ли правительство Рохани на дельнейшие шаги в этом направлении?”
Садех Зибакалам:
“Думаю, стоит избегать чрезмерного энтузиазма по поводу подобных ожиданий. К тому же мы не должны забывать, что это правительство, то есть, исполнительная власть – это лишь малая часть властной инфраструктуры Ирана. Власть в Иране – в большой степени – увы, сконцентрирована в руках людей, которые не принадлежат к избираемым институтам. Поэтому, и наши ожидания должны быть в разумных пределах.”