Улыбки этих детей стали венцом долгого и опасного путешествия. Вместе с почти пятьюстами другими мигрантами они в минувшее воскресенье высадились в
Улыбки этих детей стали венцом долгого и опасного путешествия. Вместе с почти пятьюстами другими мигрантами они в минувшее воскресенье высадились в Порто Эмпедокле на Сицилии. В основном это были сомалийцы и эритрейцы, много детей и подростков. По данным организации Save the Children, за выходные до Италии добрались 450 несовершеннолетних, из них 317 без сопровождения.
Их путь лежал через Ливию, где через такие вот центры, как этот, в Мисурате, проходят сотни людей, намеренных во что бы то ни стало пересечь Средиземноморье и навсегда забыть о стране, из которой они бегут.
“Если нас отправят обратно, то нам прямая дорога в тюрьму, а потом – под ружье на фронт, – говорит эта женщина, не уточняя, откуда она. – Я не хочу возвращаться. Я хочу в Европу.”
Они выходят в море на утлых надувных лодчонках, и их становится все больше и больше. В ходе первого квартала этого года в Средиземном море погибли около 480 мигрантов, тогда как за первые три месяца 2014-го – лишь 50.
Участие в европейской патрульной миссии “Тритон” принимает также исландский сторожевой катер “Тюр”. Официальным представителям приходится отвечать на обвинения в недостаточных усилиях по спасению мигрантов.
“Мы участвуем в целом ряде спасательно-розыскных операций, и довольно далеко от итальянского побережья, обычно в 40 морских милях к северу от Ливии.”
“Тритон” – операция европейского пограничного агентства “Фронтекс” по патрулированию вод в 30 морских милях к югу от итальянских берегов. Она пришла на смену аналогичной итальянской программе Mare Nostrum, которая была свернута в октябре.
Но если Mare Nostrum располагал бюджетом в 9,3 млн. евро в месяц, на “Тритон” выделено лишь около трети этой суммы (2,9 млн. евро).
Одной Италии такую ношу было не вынести – при том, что на нее приходится и основной приток мигрантов. За последние 4 дня ее берегов достигли 10.000 человек – они готовы пускаться в путь, невзирая на риски по дороге и по прибытии, как объясняет этот сомалиец:
“Там жить невозможно. Потому что там есть только два пути: солдатом в армии или боевиком-исламистом. Умирать раньше времени мне не хочется.”