Премьер-министр Швеции: "Нам нужна молодежь, которая возьмет на себя усилия по сохранению нашего благосостояния"

Премьер-министр Швеции: "Нам нужна молодежь, которая возьмет на себя усилия по сохранению нашего благосостояния"
By Euronews
Поделиться статьейКомментарии
Поделиться статьейClose Button

Изабель Кьюмар, Евроньюс: Сегодняшняя программа “Глобальный диалог” посвящена Швеции. Стране, которой удалось без потерь пройти между рифами экономического кризиса и которая считается одной из самых благополучных в мире. Но не все так гладко: опасения наблюдателей вызывают безработица среди молодежи, иммиграция и рост популярности крайне-правых. Об этом и многом другом мы поговорим со шведским премьер-министром Фредриком Райнфельдтом.

Господин премьер-министр, большое спасибо, что согласились принять участие в нашей программе. Согласны ли Вы, что существует разрыв между тем, какой предстает Швеция в глазах других и тем, что в реальности переживают ее граждане?

Фредрик Райнфельдт, премьер-министр Швеции: На мой взгляд, многие следят за тем, что происходит в Швеции. Объяснить это можно так: еще совсем недавно мы были привержены прошлому, но сегодня экономика Швеции ориентирована на реформы. Уверен, что пример нашей страны может пригодиться другим. Так сейчас показатели экономического роста Швеции выше, чем у многих европейских соседей. Да, нас тоже затронул финансовый кризис, но в меньшей степени, чем других.

ИК: Хотела бы процитировать экспертов Всемирного экономического форума, которые в одном из обзоров, посвященных конкурентоспособности, называют Швецию “одной из самых производительных и конкурентоспособных экономик мира”. Однако вашей стране знакомы и социальные проблемы: прежде всего высокая безработица среди молодежи, которая затрагивает каждого четвертого. Вы и ваше правительство чувствуете себя ответственными за это?

ФР: Да, с одной стороны локомотивом нашей экономики можно уверенно назвать конкурентоспособный бизнес, но с другой стороны, ее тормозит ситуация в образования. Это результат недостаточных усилий в данной области за последние 20 лет. Думаю, в предыдущие десятилетия мы не задумывались над тем, какие именно знания нужны людям для работы. Теперь мы вынуждены адаптировать наши образовательные программы к экономической реальности.

ИК: Когда, по-Вашему, эти меры в образовании дадут плоды, когда мы увидим их отражение в положительной статистике?

ФР: Думаю, что это уже началось. Необходимо, чтобы результаты подкреплялись экономическим ростом. По прогнозам на 2014 год, рост шведской экономики составит 2,5 %, что является одним из лучших показателей в Евросоюзе. Но нам еще предстоит воплотить прогноз в жизнь. Чем быстрее будет экономический рост, тем быстрее мы увидим результаты наших усилий в образовании. Потому что сегодня многие работодателей вынуждены брать на далеко работу не тех, кого хотели бы: у молодежи не хватает то опыта работы, то образовательного капитала. Есть, конечно, те, у кого нет проблем с занятостью. Но мы должны работать с теми, кому не хватает опыта или компетенции. На мой взгляд, именно эта ситуация объясняет среди прочего столь высокие показатели безработицы.

ИК: Вернемся к различию между имиджем Швеции и реальностью. Ваша страна представляется многим как справедливое и толерантное общество, но за последнее время этот имидж дал трещину. Многих наблюдателей шокировали беспорядки, разразившиеся в иммигрантских кварталах Стокгольма и других городов в мае этого года. Внезапно Швеция предстала как поляризованное общество. Вы замечаете эту поляризацию?

ФР: До некоторой степени да, но это не ново. Дискуссии о поляризации общества ведутся у нас с 70-х годов.

ИК: Новым можно назвать беспорядки такого масштаба ?

ФР: Давайте посмотрим, с кем мы имеем дело? С группой молодых людей, без работы, часто связанных с преступными кругами, с торговлей наркотиками. Многие из них убеждены, что насилие – насилие в отношении других, в отношении полиции, пожарных – единственный выход. Это, конечно, само по себе проблематично. Но с другой стороны, 95 % живущего в этих кварталах населения призывали разбушевавшихся молодчиков не разрушать их среду обитания, не громить кварталы.

ИК: Но некоторые утверждают, что “шведская модель” достигла своих пределов. Доля национальных меньшинств составляет в сегодняшней Швеции, по моим данным, 15 %. Многие в стране уверены, что большего показателя Швеция не выдержит?

ФР: Я не соглашусь с вами. Думаю, случившееся в мае показало,что поколения иммигрантов стали частью нашего общества, сделав его многонациональным. На мой взгляд, в этом весь интерес, именно за такой моделью общества будущее. Но разница между сегодняшним днем и 70-ми годами состоит в том, что сегодня поколению иммигрантов гораздо труднее устроиться на рынке труда. Конъюнктура усложнилась, а у людей, которые прибывают к нам из других стран, часто не хватает образования и опыта. Но мы пытаемся найти решение этой проблемы. Например, мы намерены увеличить число уроков английского в школе, потому что необходимость знания этого иностранного языка очевидна. Наше общество стареет, а детей рождается все меньше. Поэтому нам нужна молодежь, которая возьмет на себя усилия по сохранению уровня нашего благосостояния.

ИК: Швеция стала одной из немногих стран, которые предоставили политическое убежище гражданам Сирии. Вы не боитесь критики в свой адрес и параллельно с этим роста популизма?

ФР: В этом году 7 тысяч человек прибыли в Швецию из Сирии. Надо сказать, что наша страна и раньше давала приют выходцам из Сирии, так что у многих из сегодняшних беженцев есть здесь близкие. В прошлом не раз говорилось, что в отличие от иммигрантов из других стран, сирийцы часто хорошие предприниматели и сами решают проблему своего трудоустройства. Находятся, конечно, люди, которые призывают закрыть границы и никого не впускать. Не ошибусь, если скажу, что их поддерживает лишь малая часть шведского общества. Большинство же считает, что мы должны оставаться открытыми иммиграции.

ИК: Пока те, кто выступают против иммиграции, в меньшинстве, но их число растет. Насколько я знаю, на последних выборах консервативная партия Шведские демократы, желающая ограничить не европейское население Швеции, удвоила свой результат с 5 до 10 %. Вы не можете не считаться с этим?

ФР: Результат Шведских демократов улучшился, если верить соцопросам. Но опросы и реальные результаты голосования – разные вещи.

ИК: С соцопросами тоже надо считаться…

ФР: Да, но мы не попадем в ту же ловушку, что и лидеры других европейских стран. Мы не собираемся говорить с этими на их языке, не собираемся способствовать росту их влияния. Мы сделаем все, чтобы изолировать их, потому что верим в открытое общество. Я заключил соглашение с партиями, входящими в нашу правоцентристскую коалицию, а также с партией “зеленых”, которая остается открытой к переговорам по данному вопросу. Мы заявили, что будем и дальше делать все и даже больше, чтобы открыть шведский рынок труда для всех желающих. Наша система, возможно, самая свободная из существующих в мире для трудовых мигрантов, и она работает. В нашу страну приезжают как низкоквалифицированные, так и высококвалифицированные специалисты. И эту тенденцию тоже отражает статистика: значительная часть активного населения Швеции родилась за пределами нашей страны.

ИК: Если мы посмотрим на соседнюю Норвегию, партия с антииммигрантскими лозунгами завоевала там 16 % голосов на последних выборах. Как вы считаете, есть ли риск того, что в Швеции произойдет то же самое в ходе следующего голосования?

ФР: Нас в Швеции не вдохновляет норвежский пример. Если бы я сказал вам, что мы пытаемся следовать схеме, опробованной в других государствах, использовать чужую риторику, то отказался бы от своих убеждений. Я верю в открытое общество, в то, что люди разных религий могут жить вместе, в то, что многонациональное общество может функционировать.

ИК: Некоторые партии уже видят себя в качестве третьей силы, от которой будет зависеть создание правящей коалиции по итогам следующих выборов. Ваша правящая коалиция, по последним соцопросам, теряет поддержку. Вам придется вступать в переговоры со Шведскими демократами?

ФР: Мы сделаем все, чтобы изолировать эту партию на политической арене. Единственное, что интересует людей в их программе, это антииммигрантские призывы, но я не считаю подобные призывы политическим ответом на реальные проблемы общества.

ИК: Некоторые утверждают, что подобный подход развязывает руки вашим противникам: раз вы не хотите вести с ними переговоры, они свободны в своих действиях…

ФР: Да, но в странах, где руководство поступило иначе, оно тем самым прибавило веса подобным партиям, что привело к росту их популярности. В целом данная тенденция отражает царящую в обществе нервозность: люди боятся перемен, и хотя это не связано напрямую с иммигрантами, многие граждане Швеции думают, что будущее ускользает от них. Сюда также примешиваются популистские лозунги, утверждающие, что все политики – жулики, не желающие шведам добра. Одним словом, вокруг таких партий собираются люди, разочарованные во всем, не доверяющие руководству Швеции, не доверяющие политикам в целом.

ИК: Как я уже говорила, Ваша коалиция по последним соцопросам (хотя вы за ними не следите) теряет поддержку. При этом Ваше имя называется в кулуарах Брюсселя в качестве возможной кандидатуры на пост главы Еврокомиссии. Европейские выборы состоятся в мае следующего года, Вас лично этот пост заинтересовал бы?

ФР: Нет, я намерен выиграть в третий раз выборы в Швеции, они состоятся в сентябре следующего года. Во время моего прошлого мандата, если верить соцопросам, наша коалиция уступала соперникам в течение 44 месяцев из 48. Но в день выборов мы оказались первыми. Как видите, опросы и реальность разошлись.

ИК: То есть вас не интересует должность председателя Еврокомиссии, вы не хотели бы в будущем возглавить исполнительный орган ЕС?

ФР: Нет, я предпочитаю выиграть национальные выборы. Совмещать же обе должности невозможно.

ИК: Вернемся к Европе. Вам удалось упростить аппарат шведского правительства, как и во многом устройство самого общества. Как Вы считаете, Евросоюзу пришло время сделать то же самое?

ФР: Я считаю, что Евросоюз должен быть сильным в тех областях, где мы нуждаемся в единой Европе. Но в последнее время тенденция к бюрократизации и централизации Брюсселя, причем во всех областях, усилилась. Это вызывает критику во многих странах ЕС и в Швеции тоже. Следует сосредоточиться на эффективности, рационализировать работу европейских институтов, чтобы Европа стала силой, о которой мы мечтаем. Уверен, это легко сочетается между собой.

ИК: Вы испытываете разочарование, когда видите, что страны южной Европы тратят слишком много времени на проведение насущных реформ?

ФР: Я посещал страны южной Европы: например, был в Португалии этой весной. Общался я и с другими коллегами. Я испытываю глубокое уважение к тем усилиям, которые они прилагают. Но я также слежу и за акциями протеста.

ИК: Но это не вызывает у вас разочарования?

ФР: Я убежден, что руководство указанных стран многое делает для своих граждан. Уверен, что Испания значительно продвинулась по пути реформ: стоимость рабочей силы здесь уменьшилась, как и в Греции. В Италии тоже многое было сделано правительством Энрико Летта, которое к тому же оказалось в непростой ситуации. Разочарование в данный момент вызывает не столько Европа , сколько мировая экономическая конъюнктура, которая быстро меняется и явно не в нашу пользу.

ИК: Если ситуация медленно, но верно исправляется, то получается, что меры жесткой экономии принесли плоды? А недавние опросы показывают, что европейцы в своей массе считают, что они провалились?

ФР: Да, это понятно, ведь, по их мнению, меры жесткой экономии ударили по их уровню жизни, по их сбережениям…

ИК: Вы разделяете позицию Германии?

ФР: Я абсолютно убежден в том, что государственные финансы должны быть в порядке. Необходимо также проводить реформы с тем, чтобы улучшить конкурентоспособность национальной экономики. Затем следует поддерживать фундаментальную науку, способствовать сохранению гибкости рынка труда. Одним словом, я считаю, что сочетание мер жесткой экономии со снижением стоимости рабочей силы неизбежно приведет к росту конкурентоспособности.

ИК: А что вы думаете о будущем, которое ждет греков, выходящих на акции протеста фактически ежедневно?

ФР: Да, я их понимаю. Они разочарованы происходящим, и так будет продолжаться некоторое время. Швеция тоже пережила экономический упадок в начале 90-х. Понадобилось 10 лет, чтобы конъюнктура улучшилась. То же самое мы видим сегодня в Греции. Я понимаю их разочарование: они провели значительные реформы, но их долг остается крайне высоким и ситуация в стране до сих пор довольно хрупкая.

ИК: Думаю, слово“разочарование” верно отражает состояние сегодняшней Европы в целом. Возьмем Великобританию и ее потенциальный референдум по вопросу о выходе из ЕС. Вы понимаете тех, кто хочет выйти из Евросоюза?

ФР: Если вы не являетесь членом Евросоюза, вы свободны принимать или не принимать участие в его деятельности. Великобритания и Швеция являются членами ЕС, но не входят в Еврозону, вокруг которой сейчас кипят страсти. Нас можно частично назвать аутсайдерами.

ИК: Это довольно жесткая позиция…

ФР: Для Швеции важно, чтобы Великобритания оставалась в Евросоюзе. Это близкая нам до духу страна, кредо которой – свободная торговля, открытость. Мы разделяем общие ценности, мы верим в расширение Евросоюза. Великобритания уравновешивает Германию и Францию, и это очень важно. Я готов сделать все от меня зависящее, чтобы помочь Великобритании остаться в Евросоюзе. Я ценю работу Дэвида Кэмерона, который старается показать британцам, что они многое выигрывают от членства в ЕС. Но британские СМИ и общественное мнение часто стараются убедить людей, что членство в Евросоюзе – угроза, потому что решения принимаются на стороне.

ИК: Если взять пример возможного референдума о выходе Великобритании из ЕС или посмотреть на рост популярности крайне-правых в Европе, нельзя ли сказать, что демократии не удается до конца выполнить свои обещания?

ФР: Возможно, мы обманулись в наших ожиданиях. Сегодня недостаточно просто заявить политикам: решите наши проблемы раз и навсегда. Политики просто не могут этого сделать. Ожидания должны быть реалистичными, если мы хотим построить основанные на доверии долгосрочные отношения с нашими избирателями. Это оказалось возможным в Швеции и странах северной Европы в целом. В государствах южной Европы это удалось меньше. Потеряв доверие избирателей, трудно снова обрести его, ваше место занимают другие политические силы, отмечается рост популизма и экстремизма. Я не хочу сказать, что меня беспокоим такое развитие событий, я хочу лишь подчеркнуть, что слишком часто политики дают невыполнимые обещания. Не в этом заключается политическое лидерство. Честнее сказать: да, у нас есть проблемы, но мы можем решить лишь часть из них. А чтобы решить их все, нам следует объединить усилия, всем предствителям самых разных слоев!

ИК: Сменим тему. Политики все чаще используют социальные сети. Ваш министр иностранных дел отличается большой активностью, за его аккаунтом в Твиттере следят 250 тысяч человек. У вас нет своего аккаунта в Твиттере, почему?

ФР: Это мой выбор. Кто-то может с полной отдачей общаться в социальных сетях, твиттере и так далее, сочетая это со своими непосредственными обязанностями. Но я лично считаю, что за отведенные всем нам 24 часа в сутки у меня и так достаточно дел. Я хотел бы оставить время на частную жизнь, я хотел бы соблюдать равновесие. Поэтому я решил оставить социальные сети другим. Тем более, что шведам ничего не стоит узнать, что я думаю по тому или другому поводу благодаря традиционным СМИ. Так что остающееся у меня от работы время я хотел бы провести в кругу семьи.

ИК: Я видела довольно смешную пародию во время конкурса Евровидение. Вас там изобразили на заседании совета министров и подвергли критике за то,ч то вы не положили свою чашку в общую посудомоечную машину. И мы видим, что ваш персонаж уходит, извиняясь, мыть посуду. Эта пародия показывает, что в скандинавских странах политики не небожители, а обычные люди. Вы что-то специально делаете, чтобы убедить всех в том, что вы простой смертный?

ФР: Прежде всего хочу заметить, что сказанное вами – абсолютная правда. Мы в Швеции считаем, что политические лидеры такие же люди как и все. Сограждане хотят видеть меня в повседневной обстановке, покупать ту же еду, что и я, ходить в те же рестораны. В этом нет ничего странного. В основе пародии – моя мания все чистить и убирать. Я всегда был таким, эта моя особенность всем известна. Пародия основана на реальных фактах, поэтому вызывает смех.

ИК: Господин премьер-министр, большое спасибо за ваше участие в “глобальном диалоге”!

ФР: Спасибо вам!

Поделиться статьейКомментарии

Также по теме

Атаки на GPS в Северной Европе участились. Все дело в России и НАТО?

Швеция: охота на крыс в преддверии "Евровидения"

Грету Тунберг оттащили от парламента